– настолько нагло, что никак неожиданно, и настолько глупо, что неподрасчетно… с вида нагло и
глупо, а на деле – осторожно и осмысленно.
Эх, на что только не пойдешь ради чистой любви – даже на грязный грабеж! Правда, моя любовь
не такая уж и чистая, а мой грабеж не такой уж и грязный. И вообще – все наоборот… Это не
грубый грабеж, а – тонкая операция, и не высокая любовь, а – низкая страсть, снесшая мне голову.
Не буду я себе врать! Отправила меня моя страсть на передовую в виде зверюги простой , пусть и
разумной! Будь честен – не с другими, тогда хоть с собой! Такое у меня кредо! Так я защищаю себя
от тумана, нагоняемого мной на всех вокруг! Нам всегда следует помнить, что наше оружие,
направленное против врага, при ничтожной нашей неосторожности поражает нас. Изображая перед
врагом друга, а перед другом врага, можно забыть, кто – друг, а кто – враг. Попробуй не запутайся,
кто ты, где ты, с кем и когда… я ведь под десятью лицами говорю на десяти языках с десятью
людьми из десяти стран.
Пора мне сворачиваться – не собираюсь я ждать, когда за мной придут. С банками покончено –
пора к банкоматам. Теперь надо обойтись без задержек. Стоит специалистам разобраться с моей
махинацией – мой счет, точнее счет незнакомого толстяка, заблокируют. Да и о подходах к
аппаратам, и о доступе к деньгам подумать надо. Правда, что думать? Я знаю данные счета и
аппараты, стоящие в плохо просматриваемых со стороны зонах. Аппараты оснащены
передатчиками на аккумуляторах – с такими проблем нет. Я сигнал с такого передатчика запросто
перебью – перекрою помехой на частоте, определенной моей техникой. Пройду невидимкой!
Незаметно бросил пропуск Томаса около проходной. За моей спиной сошлись створы стеклянных
дверей, впустивших бедняка и выпустивших богача.
Глава 21
Нужно торопиться. Сейчас полным ходом идет анализ взлома системы важного военного объекта.
И задействованы сильнейшие специалисты – такие, что мне и не снились. Скоро они завершат
анализ и переустановят систему защиты. Тогда мне ее точно не взломать. Не справится с ними
Швед в одиночку.
Допустим, даже справится Швед – сделает достойную “открывалку”, все равно не выйдет у меня
систему открыть. Шведу нужно точно знать, какую систему он должен осилить. А я, без участия
государства, не смогу достать для него данные системы – требования к “открывалке”. Вся надежда
на прежнюю защиту… на то, что Швед сделает подобие моей прежней “открывалки”,
предоставленной мне государством. Я не могу применить государственную снова. Наши не
должны связать мои действия со мной, а чужие – с нашими. Запутаю я всех. Главное, – мне не
запутаться.
55
Глава 22
Седой поляк захлопнул чемодан и пожал мне руку, а я захлопнул дверцу машины и выжал газ.
Только Игорь Иванович голосом совести кричит мне вслед: “Слава, ты не с катушек слетел – ты с
цепи сорвался!”. Но голос затихает, Игорь Иванович отстает, остается далеко позади, скрывается из
вида.
Вечер стягивает предгрозовое небо глухой мглой. Ночь надвигается с ненастьем. Только я озаряю
сумеречное небо сиянием. Я снаряжаюсь в поход, как в полет.
Мне кажется, что я мыслю трезво, но такие мысли диктует дурман, заполонивший мою голову,
заполнивший сознание. Голова кружится, и я не замечаю царящей кругом грязи и тесноты. Я
словно не протиснулся в простенок, а проломил стены. Словно не прополз через темную трубу, а
пролетел сквозь ночное небо. Бегу через канализацию, и брызги зловонной замутненной воды
кажутся мне чистой утренней росой. И тяжелый автомат, бьющий по спине, – легок, как перышко.
Расправил крылья и полетел. Прямо к трубе, ведущей вверх, в высокое небо. Сбил засовы
решетки, перекрывающей путь. Сбросил решетку вниз. Прыгнул, цепляясь за прутья. Подтянулся,
пробираясь в трубу.
Крылья пришлось сложить. С тяжкими усилиями карабкаюсь в узкую горловину. Перчатки и
протекторы не слишком ощутимо помогают, но я упорно продвигаюсь вперед, взбираюсь вверх,
распирая проржавевшие стенки трубы похолодевшими руками.
Глава 23
Меня не ждут – не ждут от меня такого нахальства. Я пройду. Пройду сюда и уйду отсюда. Уйду с
ней!
Ворвался в коридор, врезался в дверь, влетел в стекло… Она сидит на кровати – острые колени
поджаты к груди, охвачены тонкими руками, голова опущена. Она подняла на шум склоненную
голову, направила на меня печальные глаза. Я ударил дверь с такой силой, что чуть не вышиб, что
меня чуть не сшибло. Пошатнулся и прорвался в изолятор, подхватил девушку и…
– Я пришел за тобой! Я заберу тебя!
Она, совсем слабая, упала мне на грудь – ее волосы пролились на мои плечи золотистым дождем,
и я задержал дыхание, обмирая. Прочухался, поволок ее прочь. Споткнулся, когда ее руки
судорожно сцепились на моей шее.
Остановился резко. Черт… Я чуть не забыл…
– Что с тобой делали?! Что тебе кололи – химические препараты или еще что?!
Она в ужасе подняла на меня глаза, пытаясь всмотреться в мое закрытое маской лицо…
– Я не знаю…
– Ты заражена?!
Она в еще большем ужасе сцепила руки, хватая меня, будто я ее брошу, если она скажет что-то не
то…
– Я не знаю…
Отодрал от шеи ее руку – перехватил, рассматривая штрихи. Код не знакомый, но несколько
совпадений есть – она заражена. Черт… Развернулся, рванул назад. Кинулся к хранилищу,
разбросал контейнеры. Нет… Среди них нет нужного… Или просто не попадается на глаза нужный
код… На глаза попадается одна только крыса – носитель нужного мне вируса… Разметал
пробирки, ища шприцы.
– Стой! Стой здесь! Я деактивирую эту дрянь!
Поставил девушку на пол и… Хватанул шипящую крысу. Вирус передается через кровь. Только я
не знаю… Не знаю, как у крысы кровь забрать. Черт… Всадил шприц, куда попало, взял кровь и…
Путаясь в волосах испуганной девушки, разорвал ее больничную рубашку. Крепко держа ее,
вырывающуюся, воткнул шприц в подключичный катетер… только не ввел зараженную кровь –
чужую кровь. Свернется же – чужая… Черт… Чуть не убил свою девушку… Неуч! Надо подумать,
56
надо припомнить… А времени нет. Вырвал иглу у нее из груди, взялся за нож – оставил на нежной
коже грубую надсечку, полил порез зараженной кровью. И что дальше?! Этого достаточно?! Черт…
– Что ты делаешь? Отпусти… Отпусти меня!
– Тише, не дергайся! Это – твое спасенье! Ясно?! Сказал, не дергайся! Стой!
Девушка высвободилась из моей хватки, вывернулась у меня из рук. Сунул взвизгнувшую крысу
в подсумок и…
– Ты не уйдешь! Не уйдешь без меня! Ты не уйдешь от меня!
Девушка вскрикнула, когда я налетел на нее, сшибая, хватая, таща… Она вздрогнула, когда я
перекинул ее через плечо, волоча к пробоине в стенной панели…
– Оставь меня! Не трогай! Не трогай меня! Не мучай!
– Я вытащу тебя отсюда! Я спасу тебя! Только не дергайся!
– Отпусти меня! Я прошу тебя, пощади!
– Молчи!
– Ты же человек! Окончи мои мучения! Не мучай!
– Я не один из них! Замолчи!
Толкнул ее к тесной и душной темноте хода. Она кричит, цепляется. У меня в голове щелкает
счетчик – секунды истекают, и перед глазами плывет. Я слышу тяжелые и скорые шаги. Спецназ.
Бойцы на объекте. Они наступают на нас, настигают нас. Только на них полное снаряжение – не
просто им протиснуться здесь станет. Их броня, обмундирование, вооружение – все здесь, под
землей, будет их тормозить… вся их неуязвимость здесь обратиться против них – будет
задерживать, заставлять искать обходные пути.
– Не сопротивляйся мне! Не цепляйся! Я не из них! А они на подходе!
Она слышит их – этот шум отражается в ее глазах страхом. Бросаю ей прикрепленный к ремню
