Мсцишевский?
Войцех подошел к машине, придирчиво рассматривая. Как только он заметил Агнешку, вся его
напускная лень испарилась и равнодушие стерлось с лица. Я резко одернул его за плечо,
разворачивая к себе.
– Твоя, Ян, красавица?
– Моя.
– Всегда знал – кто машину выбрать умеет, тот и…
– Войцех, где Мсцишевский?
– Да в автосервисе все… Разбирается…
– Что-то часто у вас…
– Да все то же…
– Того же все разрабатываете?
– Да, Ян, – деньги у него наши, он их нам вернуть должен.
– Сколько?
– Спрашиваешь еще… За такие деньги и сдохнуть не жалко, Ян.
– Долго держится.
Он сжал кулак и потер ободранные костяшки.
– Упертый.
– С ним что, и Вацлав не совладал?
– Нет, никак он не колется…
– А вы его не так колете.
– Это как – не так? С ним Вацлав трое суток работает в поте лица.
– Трое суток молчит – значит, не с той стороны подходите. Не пугают его ваши угрозы – не
действенны для него ваши методы.
– Раз уж такие методы не действуют… Тогда уж никакие не подействуют, Ян.
– Когда ты усвоишь, Войцех, что сила не только в кулаках, но и – в голове? Учись давай думать.
– Ты что, думаешь, не угрожали? Не берет его…
– Войцех, я вам его за час наизнанку выверну.
– Ян, ты его не видел еще… Он сдохнет, а деньги из зубов не выпустит. Мы его уже напоследок,
не надеясь…
– Я вам ваши деньги с его зубами отдам, а взамен возьму у вас плату для наемника или –
наемника.
– Тебе человек нужен?
– Надежный, который служил, как ты, и которого я знаю, как тебя.
– Я что-то не понял… Тебе что, я нужен, Ян?
– Точно.
– Да я что… Я готов.
– Только я тебя поперек Мсцишевского нанимать не стану.
67
Он с уважением взглянул на меня и выплюнул окурок, не туша. Правильно я поступил, подметив,
что поперек Мсцишевского идти не стоит, – они свои… и порядок у них свой – с неотступными
правилами.
– Да он что… Он согласится. Не думаешь же ты, что он тебе откажет? Ты же ему, как сын. А что у
тебя за дела? Тебе кто-то дорогу перешел?
– Я перешел дорогу. Дело поправимое. Только Агнешке охранник нужен.
Он усмехнулся.
– Девушке твоей?
– Ни на шаг от нее не отходи. И только попробуй ее…
– Да понял я.
– И старик к тебе под опеку перейдет на время – в нагрузку.
– Справлюсь и со стариком.
– Поехали.
Глава 33
Стиснул зубы, смотря на Агнешку. В ее глазах только начали разгораться искорки жизни, а теперь
их снова затмевает слепой страх. Седой поляк принял ее учтиво и усадил в потертое кресло, но она
бледнеет на глазах, и глаза ее потеряно блуждают в полумгле небрежно убранной коморки. Она
слышит срывающиеся хрипами крики человека, недалекого от смерти. Она помнит свой страх, свои
мучения, и его страдания режут ее душу на куски. Девушка отстраняется от меня, шарахаясь и от
Войцеха.
– Войцех, налей ей водки и отведи куда-нибудь подальше, пока мы…
Войцех кивнул мне, поднимая Агнешку с кресла под руки. Я взглянул на притихшего Крюгера –
старик перепугался до ступора, когда сообразил, куда и к кому я его завез. Черт…
– И старика прихвати. Подальше отведи. Слышишь?
Как только одни двери сомкнулись за моими спутниками, другие – распахнулись передо мной.
Сел верхом на стул, складывая руки на спинке, кладя на них голову и рассматривая то, что осталось
от человека. Черт…
– Вацлав, да оставь ты его! Выйди!
– Он мой, Ян.
Вацлав перевел на меня всегда прохладные глаза – он тщательно скрывает все свои садистские
страсти, стараясь сохранять спокойную видимость человека, исполняющего задание и
получающего за него плату. Только он не такой наемник, как Войцех. Вацлав – редкостный урод,
хоть внешне и на редкость красив. Он – настоящий садист, согласный не спать, не есть и не пить, –
только бы получить в распоряжение очередную жертву. Вацлаву никогда не хватает смелости
открыто пойти на поводу у страстей – он с мучением ждет, когда его жестокость станет нужна
Мсцишевскому. И теперь – его жертва, как зеркало, отражает все его мучительное ожидание, все
уродство его души. Пристрелю я его когда-нибудь точно.
– Теперь – мой! Выйди!
Агнешка… Она догадается… Она будет бояться меня… Она уже боится, а будет – еще больше…
И не уверен, что смогу объяснить ей, что делаю все только ради нее. Я не смогу объяснить ей, –
такой чистой и честной, что пытаю человека ради нее. Вашу ж…
Постараюсь найти подход к его голове. Про тело и думать нечего – его не починить. Покойник он.
Только он после такого мыслит мутно – не понимает, что нет надежды. На это я его и подцеплю –
на надежду.
Один со всей дури бился в дверь, открывающуюся с другой стороны. А другой – со всей силы
дверь держал. Но явился третий и оттащил от двери того дурака, который бился в нее не с той
стороны. Теперь тот дурак, который дверь держал, толкнет ее, открытую, и свалится всей своей
тяжестью в руки умному третьему – то есть мне.
Глава 34
68
Встал на колени перед Агнешкой, неподвижно сидящей на кровати в клетушке Войцеха. Положил
ее руки себе на плечи, посмотрел в ее опущенные глаза, прикрытые светлыми, как солнечные
лучики, ресницами.
– Агнешка…
– Ты просто преступник… Ты – бандит, Вольф… Нет… Не правильно…
– Конечно, не правильно. Конечно, ты не права.
– Ты не Вольф… Я не правильно тебя называю…
– Агнешка… Все не так, как ты думаешь.
– А как? Как, Вольф?
– Я не могу пока тебе объяснить, только – все не так, как тебе кажется.
– Ты не можешь объяснить, потому что нет объяснений. Твоим поступкам нет других объяснений.
– Агнешка, так надо… Пойми – надо. Я знаю этих людей, но я не с этими людьми. Просто, они
нужны мне. У меня с ними дела, но это – нужно. Без них мне не обойтись, не добиться тебя.
– Ты никогда не добьешься меня с ними.
– Без них мне не добиться… справедливости.
Агнешка подняла на меня прояснившиеся глаза.
– Ты решил все исправить?
– Я вернусь туда – на объект, Агнешка. Я добуду машину, оружие и…
– Правда должна быть открыта.
– Правда? Агнешка… Я могу заставить их закрыть объект, только я не могу…
– Все должны узнать о том, что там творится.
– Агнешка… Не выйдет. Они будут врать. Они не дадут хода правдивой информации, дадут
дезинформацию.
– О происходящем должны знать все, Вольф.
– Не возможно.
– Возможно. Мы должны донести правду до всех.
– Нельзя.
– Нельзя, Вольф? Нельзя?
– Нет. Мне не известны планы правительства.
– Какие планы? Какого правительства?
– Не важно. Эта страна нам нужна. Этой стране нужно оружие. Нам нужно оружие этой страны.
– Какое оружие, Вольф? Как ты можешь думать об оружии, когда страдает столько людей?
– Без оружия пострадает больше людей.
– Без оружия люди не будут гибнуть, Вольф…
– Не будь такой наивной. Не будет его у одних – будет у других. И безоружные останутся
беззащитными, когда вооруженные – станут захватчиками.
– Оружие погубит всех нас…
– А перед этим, часть из нас оно – спасет.
– Я не понимаю, Вольф…
– Просто ты мыслишь, как – подзащитная, а я, как – защитник. И отсчет ты ведешь от – человека,
когда я – от человечества. Ты отвечаешь за себя, а я – и за себя, и за тебя, и за страну. Пойми меня,
Агнешка, я не могу не думать о моей стране, о чужих странах. Этот проект не должны сворачивать.
Я готов сравнять с землей твою тюрьму, стереть в порошок твоих мучителей, только не…
Она опустилась на колени рядом со мной, обвила мою шею руками. Обнял ее, как в горячке.
– Ты сделаешь это?
– Сделаю… Я смогу… Я справлюсь…
Дождь золотых волос разлился по моим плечам, и голова пошла кругом.
