— Гм. Напомню. Я. Всю. Свою. Жизнь. Занимаюсь. Мультипедией. Я, когда сегодня утром домой пришел, даже прежде чем душ принять, за час полностью переписал статью о голубой пятнистой рыбе-ангеле. Я немножко
Я наклонился к экрану и увидел несколько зигзагообразных маршрутов на карте Соединенных Штатов. Все они начинались в Орландо и заканчивались в Голливуде.
— Может, она хочет остаться в Лос-Анджелесе? — предположил Радар.
— Может, — согласился я. — Но мы все равно ее маршрут не угадаем.
— Верно. К тому же больше никаких стрелок в сторону Лос-Анджелеса нет. Джейсу она говорила про Нью-Йорк. Похоже, что «едешь в бумажный город и никогда больше не вернешься» указывает на ближайшее недопоселение. А лак для ногтей — тоже, наверное, говорит о том, что она еще неподалеку. Думаю, можно к списку мест, где сейчас может быть Марго, добавить и город, где находится самый большой шар из попкорна.
— Похоже, ее путешествие соответствует одной из цитат из Уитмена: «Я праздный бродяга».
Радар все сидел, склонившись над клавиатурой. Я пошел к кровати.
— Слушай, а распечатай мне карту США, я точки нанесу, — попросил я.
— Можно же в Интернете это сделать.
— Я просто хочу посмотреть, как это выглядит в реале.
Через несколько секунд принтер выплюнул листок, я повесил распечатку рядом с предыдущей, на которой были отмечены найденные мной недопоселения. Воткнул булавки во все шесть городов, которые Марго (или кто-то другой) выбрала в путеводителе. Потом попытался посмотреть на них, как на созвездия — я надеялся, что получится какой-нибудь значимый рисунок или буква, но ничего такого не увидел. Фигуры были совершенно бессмысленные, как будто она вслепую бросала в карту дротики.
Я вздохнул.
— Знаешь, что было бы хорошо? — спросил Радар. — Найти какое-нибудь подтверждение тому, что она за последнее время проверяла почту или выходила в Интернет. Я по ее имени каждый день поиск провожу, настроил бота, чтобы он меня оповестил, если Марго войдет в Мультипедию под своим ником. Отслеживаю айпи-адреса всех, кто ищет «бумажные города». Но пока все тщетно.
— Я даже не знал, что ты все это делаешь, — сказал я.
— Ну да. Я стараюсь, как хотел бы, чтобы ради меня постарались. То есть мы с Марго друзьями не были, но она ведь заслуживает, чтобы ее нашли, согласен?
— Если только она не скрывается нарочно.
— Да, такое, наверное, возможно. Пока еще разные варианты допустимы.
Я кивнул.
— Ну, ладно, — продолжил Радар. — Проведем мозговой штурм за приставкой?
— Я не в настроении.
— Тогда, может, Бену позвоним?
— Нет, он — урод.
Радар искоса посмотрел на меня:
— Ну, конечно. Знаешь, в чем твоя проблема, Квентин? Ты все ждешь от людей, что они перестанут быть такими, какие они есть. Я бы тоже мог беситься, например, из-за того, что ты дико непунктуален или что ты ничем не интересуешься, кроме Марго Рот Шпигельман, или что ты ни разу не спросил, как у меня дела с Энджелой — но мне-то пофиг, чувак, потому что ты — это ты. У моих предков тонна черномазых Санта-Клаусов, но ничего не поделаешь. Просто у меня такие родители. А я так помешан на своем веб-справочнике, что иногда к телефону не подхожу, даже когда звонят друзья или моя девчонка. И это тоже нормально. Я такой. Я же тебе все равно нравлюсь. И ты мне нравишься. Ты прикольный, умный, и хоть и опаздываешь, но ведь приходишь же.
— Спасибо.
— Ну, блин, я не похвалить тебя хотел. Я вот о чем: тебе надо перестать ждать, что Бен станет таким же, как ты, а ему — что ты станешь, как он, и остыньте уже.
— Ладно, — наконец согласился я и позвонил Бену.
Новость о том, что у меня дома Радар и он хочет поиграть на приставке, чудесным образом излечила его от похмелья.
— Ну, — сказал я, повесив трубку, — а Энджела как?
Радар рассмеялся:
— Чувак, она крутая. Все супер. Спасибо, что спросил.
