Говард кивнул. В его портфеле лежали увеличенные с помощью компьютера фотографии стрелков, действовавших в Аризоне, но перед тем, как показать их Кретцеру, ему хотелось составить собственное мнение о том, как в принципе работают снайперы.
– Бокконелли считает, что только снайперы, прошедшие военную подготовку, способны стрелять с очень большого расстояния.
– И он чертовски прав, – откликнулся Кретцер.
Вытащив спичку изо рта, он внимательно рассмотрел ее измочаленный конец и опять сунул в рот.
– У полиции особого назначения, применяющей оружие в городских условиях, нет достаточного пространства для стрельбы. На войне же чем дальше ты от цели, тем лучше. Тогда враг не сможет ни услышать, ни увидеть тебя.
– Возникают ли какие-нибудь специфические проблемы при стрельбе с дальней дистанции?
– Ну разумеется. Надо учитывать силу тяжести и ветер. При обычной стрельбе эти факторы практически не имеют значения, но для больших расстояний важны так же, как тип оружия и боеприпасов. Я могу объяснить подробнее. Хотите?
Говарду хотелось вначале сбавить цену, на которую претендовал Кретцер, но вместо этого он обратился к бывшему снайперу с просьбой рассказать обо всем максимально подробно. Кретцер водрузил ноги на стол. Его ботинки сверкали, как будто он чистил их все утро.
– Дело в том, что пуля напоминает летящий бейсбольный мяч, – начал он свой рассказ. – Когда он летит, сила тяжести отклоняет его вниз, поэтому, чтобы запустить мяч на большое расстояние, вам нужно бросить его вперед и вверх. Форма движения мяча – парабола, после того как он проходит высшую точку, мяч начинает падать. То же самое и с пулей, ее траектория зависит от начальной скорости, степени потери скорости и расстояния, которое она должна преодолеть. При расстоянии в сто ярдов пуля весом шестьсот пятьдесят гран скорее всего упадет на шесть дюймов ниже цели. Следовательно, для того, чтобы поразить цель, стрелять нужно на шесть дюймов вверх. При этом расстоянии скорость пули упадет с двух тысяч восьмисот футов до двух тысяч шестисот восьмидесяти футов в секунду. При расстоянии в пятьсот ярдов падение пули уже составит около восьмидесяти дюймов – почти семь футов, а скорость ее полета снизится до двух тысяч ста футов в секунду. Таким изменением скорости можно пренебречь.
Говард кивнул. Достав записную книжку, он тщательно записал все цифры, так как знал, что нипочем их не запомнит.
– А теперь представим себе, – продолжал Кретцер, – что вы пытаетесь стрелять с большого расстояния, например, с двух тысяч ярдов. Тогда скорость пули упадет до тысячи футов в секунду, что составит только около одной трети той скорости, с которой пуля вылетела из ствола. Кроме того, падение будет порядка двух тысяч дюймов.
– Две тысячи дюймов? – переспросил пораженный Говард.
Кретцер улыбнулся, польщенный реакцией фэбээровца.
– Угу. Хотите верьте, хотите нет, а это сто шестьдесят семь футов, – сказал он.
– Так вы хотите сказать, что снайперу нужно стрелять на сто шестьдесят семь футов выше цели?
– На самом деле все не так просто. Во-первых, как я уже говорил, пуля летит по параболической траектории. Кроме того, надо учитывать, выше или ниже снайпера находится цель. Но основную проблему я вам изложил. Так вы хотите найти человека, который планирует выстрел с расстояния в две тысячи ярдов?
Говард кивнул. Кретцер удивленно округлил глаза.
– Но ведь для того, чтобы пуля преодолела такую дистанцию, потребуется четыре секунды! – воскликнул он. – Целых четыре! Снайпер должен быть уверен, что цель все это время не сдвинется с места. Даже очень медленное движение объекта легко разрушит планы стрелка.
Кретцер уперся подбородком в сплетенные пальцы.
– Да, это будет выстрел с чертовски дальней дистанции! – мечтательно произнес он, и Говарду показалось, что он завидует.
– Значит, любой снайпер, планирующий такой выстрел, должен вначале попрактиковаться? – спросил Говард.
– Несомненно. Он будет полным идиотом, если не сделает этого. Но не все можно спланировать заранее. Снайперу придется каким-то образом рассчитать скорость ветра в тот момент, когда он выстрелит. Сделать это помогает замеченный им дымок, колебание травы или раскачивание веток деревьев. Существует что-то вроде шкалы Бофора для ветра. Если скорость ветра меньше трех миль в час, вы его не почувствуете, но дым под воздействием такого ветра немного движется. При скорости ветра от трех до пяти миль в час вы ощутите легкое дуновение на своей щеке. Диапазону от пяти до восьми миль сопутствует непрерывное дрожание листвы на деревьях. Ветер, движущийся со скоростью от восьми до двенадцати миль в час, поднимает, в воздух пыль, а ветер до пятнадцати миль в час раскачивает небольшие деревья. Эти цифры достаточно точны.
Слова срывались с уст Кретцера как пули. Казалось, ему доставляла наслаждение собственная речь. Говард же большинство этих цифр не запомнил.
– Представьте себе, что нужное вам расстояние равно тысяче ярдов. Вы умножаете скорость ветра – скажем, четыре – на десять, то есть на дальность, выраженную в сотнях ярдов. Получается сорок. Это число вы делите на постоянную величину – в данном случае на десять, – что дает вам число угловых минут, которое следует учесть в качестве поправки на ветер. В нашем примере это будет четыре. Вам понятно, что такое угловая минута?
Говард, нахмурясь, покачал головой.
– Угловая минута, или УМ, – это показатель точности стрельбы, – начал свои объяснения Кретцер. – Как правило, если у винтовки УМ составляет единицу, это означает, что при стрельбе на расстояние в сотню ярдов отклонение будет равно одному дюйму. Для снайперских целей нужна как минимум винтовка с одной УМ. Два выстрела, сделанных один за другим, компенсируют одну угловую минуту. При поправке на ветер, равной четырем, нужно произвести восемь выстрелов. По-моему, все довольно просто.
Говард скорбно улыбнулся.
– Да, конечно.
– Тогда, во Вьетнаме, мы или рассчитывали все в уме, или пользовались специальными картами, которые постоянно носили с собой. Сегодня с этими вычислениями прекрасно справится карманный калькулятор.
Говард делал пометки в своей записной книжке.
– Мне кажется, во всем этом есть нечто обесчеловечивающее, – сказал он. – Снайпер настолько погружен в расчеты, что уже не придает значения тому, в какую цель стреляет. Она становится почти абстрактной.
Кретцер энергично кивнул.
– Пожалуй, это так.
– И до какой степени снайпер абстрагируется от цели?
– Я сам убил трех женщин, но это не мешает мне спокойно спать по ночам. Вы удовлетворены? – спросил Кретцер, явно гордясь собственными достижениями.
Говард открыл свой портфель, достал оттуда фотографии и передал их Кретцеру.
– Я хотел бы знать ваше мнение относительно оружия, которое здесь использовалось. А уж если вы узнаете кого-нибудь на этих фотографиях, я буду вашим вечным должником.
Кретцер внимательно изучал снимки.
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – наконец сказал он. – Должно быть, съемка велась с чертовски далекого расстояния, да?
– Примерно так, – ответил Говард.
– Все три парня стреляют в одну цель?
– Да.
Кретцер пододвинул одну из фотографий к Говарду.
– Этот стоял дальше всех, правильно?
Говард был поражен. Действительно, изображенный на снимке снайпер находился в двух тысячах ярдов от манекенов.
– Как вы узнали? – поинтересовался он.
Кретцер ухмыльнулся.
– У него в руках полуавтоматическая винтовка «Барретт-82А1». Она имеет короткую отдачу, магазинное питание и воздушное охлаждение. В ней используются пули калибра 0,5. Если мне не изменяет память, максимальная дальность стрельбы у нее составляет больше семи тысяч ярдов, но вести из нее снайперскую стрельбу можно не более чем на две тысячи ярдов. Винтовка американского производства, изготавливается, по-моему, где-то в Виргинии.
– Выглядит она просто фантастически.
– Да. Кажется, ее снимали в фильме «Робот-полицейский». Помните, там террористы взорвали автомобиль одним выстрелом из винтовки? Это и был «барретт». Дьявол, а не винтовка!
– Ее применяют в армии?
– Да, ее используют во всех видах вооруженных сил. Из нее было убито много вражеских солдат с дальнего расстояния – например, в Ираке и Кувейте во время операции «Буря в пустыне». Она в ходу и в Великобритании. По-моему, винтовку используют также во Франции, Италии и Израиле. Я уверен, что в фирме, где ее производят, вам расскажут о ней подробней.
Кретцер взял у Говарда фотографию и опять стал изучать ее.
– В частях морской пехоты есть снайпер по имени Рик Ловелл. Он классный стрелок из «барретта». Я не могу ручаться на все сто процентов, но это может быть Ловелл. Лицо видно не очень отчетливо, но что-то в повороте головы, когда он прицеливается, очень напоминает Ловелла. Это вполне может быть он.
Говард записал названное собеседником имя. Кретцер объяснил ему, где базируются морские десантники.
Именно это подразделение в числе прочих платило отставному морскому пехотинцу за подготовку снайперов.
– А что вы скажете о двух остальных винтовках? Мой тесть считает, что одна из них – «хорсткамп».
Кретцер долго изучал снимки, покусывая нижнюю губу, и наконец передал один Говарду.
– Скажу честно, насчет этой винтовки я не так уверен, как насчет «барретта». Может быть, и «хорсткамп». У нее гораздо более обыкновенный вид, поэтому сказать наверняка трудно. Она используется в некоторых отрядах полиции особого назначения и имеет точность в одну угловую минуту на тысячу ярдов.
Говард кивнул.
– Немецкое оружие, не так ли?
Кретцер покачал головой.
