– Со мной все будет в порядке. Нет лучшего лекарства, чем встреча со старым другом. Ступай за мной, Джейми.
Он повел меня по главному коридору мимо располагавшейся слева столовой, длинной, как пульмановский вагон, и трех гостиных справа. Во второй висела огромная люстра, похожая на остатки реквизита для фильма «Титаник» Джеймса Кэмерона. Мы прошли через ротонду, где полированное дерево сменилось полированным мрамором, а шаги отдавались эхом. Хотя день выдался теплым, температура в доме была комфортной. Слушая шелковистый шепот кондиционеров, я невольно задался вопросом, сколько стоит охладить это место в августе, когда за окном не просто тепло, а жарко. Но вспомнив мастерскую в Талсе, решил, что сущие пустяки.
Библиотека оказалась круглой комнатой в дальнем конце дома. На изогнутых полках стояли тысячи книг, но я не мог представить, как тут можно читать, если отсюда открывается такой вид. Западная стена была полностью стеклянной, и за ней раскинулись бескрайние просторы Гудзонской долины с поблескивавшей вдалеке синей полоской реки.
– Исцеление хорошо оплачивается. – Я вспомнил о Козьей горе, где отдыхали богатые люди, отгородившись забором от простолюдинов вроде семьи Мортон. Такие виды можно купить только за деньги.
– Во всех смыслах, – согласился он. – Мне нет необходимости спрашивать, удержался ли ты от наркотиков. Вижу, что да, по твоей коже. И глазам. – Напомнив таким образом, что я его должник, он предложил мне сесть.
Теперь, встретившись с ним, я не знал, как или с чего начать. Тем более что Эл Стампер, выполнявший обязанности и помощника, и дворецкого, должен был вот-вот явиться с лимонадом. Но проблема разрешилась сама собой. Прежде чем я успел решить, на какую тему поболтать, чтобы потянуть время, в библиотеку вошел бывший солист «Vo-Lites» с недовольной гримасой на лице. Он поставил поднос между нами на столик вишневого дерева.
– Спасибо, Эл, – поблагодарил Джейкобс.
– Не за что, – отозвался тот, повернувшись к боссу и полностью игнорируя меня.
– Хорошие брюки, – заметил я. – Напоминают о временах, когда «Bee Gees» бросили метафизику и переключились на диско. Но к ним так и просятся винтажные туфли на платформе.
Он смерил меня не очень душевным (или не вполне христианским, если на то пошло) взглядом и вышел. Точнее, протопал к выходу.
Джейкобс взял лимонад и сделал глоток. Судя по плававшим на поверхности кусочкам мякоти, напиток был домашнего приготовления. И судя по тому, как постукивали один о другой кубики льда, когда Джейкобс ставил стакан на место, мне не почудилось, что руки у него дрожат. Шерлок мог бы мной гордиться.
– Это было некрасиво, Джейми, – упрекнул меня Джейкобс, но в его голосе звучало веселье. – Особенно со стороны гостя, причем незваного. Лоре было бы стыдно.
Я оставил упоминание о матери – наверняка не случайное – без внимания.
– Пусть и незваного, но мне показалось, что ты рад меня видеть.
– Конечно. А почему нет? Попробуй лимонад. Судя по виду, тебе жарко. И к тому же, если я могу быть откровенным, немного не по себе.
Это была правда, но зато я больше не чувствовал страха. Я разозлился. Я сидел в огромном доме на огромной территории поместья, где наверняка имелся огромный бассейн и поле для игры в гольф, возможно, сейчас неухоженное, но тем не менее. Роскошное пристанище Чарлза Джейкобса для опытов с электричеством на закате лет. А где-то в другом месте Роберт Ривард стоял в углу скорее всего в памперсах, потому что отправление естественных надобностей теперь волновало его меньше всего. Вероника Фримонт ездила на автобусе, потому что боялась садиться за руль, а Эмиль Кляйн вполне мог пережевывать землю. И еще была Кэти Морс, юная, хорошенькая жительница Оклахомы, которая теперь лежала в гробу.
Я сделал глоток лимонада и поставил стакан на поднос. Не хотелось портить дорогой лак на вишневом дереве – чертов столик, похоже, был антикварным. И ладно, может, я все-таки испытывал небольшой страх, но в моем стакане кубики льда не стучали один о другой. Джейкобс между тем положил правую ногу на левую, и я заметил, что это далось ему нелегко.
– Артрит?
– Да, но не особо серьезный.
– Я удивлен, что ты не излечил его святыми кольцами. Или это квалифицируется как злоупотребление?
Он молча смотрел на потрясающий вид. Косматые брови стального цвета сдвинулись над пронзительными голубыми глазами.
– А может, ты боишься побочных эффектов. В этом причина?
Он поднял руку, останавливая меня:
