однако, не спешит набирать номер, смотря на меня.
При упоминании о муже, я вновь поникла.
— Возможно, вы первая хотите поговорить с ним?
Я испытывала много двойственных эмоций, желающих, чтобы Аман появился прямо здесь и сейчас. Я хотела говорить с ним и смотреть в его глаза, телефон не подходил под критерии нашего будущего разговора, потому я покачала головой. Но док все равно не спешил меня оставлять.
— Вы напуганы и это нормально. Я поговорю…
— Я не напугана. — Перебила я Мелчиоре, поднимая голову. Боже, неужели он думает, что ложную тревогу забила именно я? — Если быть откровенной…
— Пожалуйста. — Настоятельно произнес доктор, подходя ближе к моей кровати.
— Я хотела этого. — Я краснею, отводя взгляд в сторону. Но мое смущение можно вполне принять за злость. — В отличие от Амана. Именно он настоял на моей госпитализации, хотя в этом и нет никакого смысла. Я чувствую себя отлично.
— О, вот оно… как. — Док вздохнул, замкнув новый круг. — Его можно понять. Все-таки обычные люди, не любители… экзотики, всячески противятся такой близости.
— Я обычный человек. — Раздраженно проговорила я. — Что необычного вы находите в том, что я хочу удовлетворять своего мужчину «от» и «до»?
— Это никоим образом не камень в ваш огород, синьора. — Взмахнул рукой Мелчиоре. — Понимаете, шея — наше самое уязвимое место. Человек не подпустит к своей шее абы кого, особенно обладателя такого внушительного набора клыков.
— Он мне не абы кто.
— Дело не в ваших чувствах. Дело в физиологии. Во-первых, вы боитесь его, даже если пытается убедить себя и его в обратном. Это страх- инстинкт, а не страх, как реакция разума на неблагоприятную ситуацию. Вы можете говорить ему, что без него жизни не мыслите, но кровь будет утверждать обратное. И угадайте, кому он поверит, при условии, что кровь никогда не лжет.
Что ж, я сама напросилась на откровенность, потому приходилось терпеть прямоту дока стиснув зубы.
— Во-вторых, ваша честность или сомнение в ней со стороны нашего главы не основная причина, по которой он не повторит этот ваш миленький эксперимент. — Прикусив губу от досады, я следила за тем, как Мелчиоре расхаживает по палате, шаря по карманам костюма и халата руками. Отыскав портсигар, мужчина в итоге зажал в зубах сигарету. Очевидно, так он чувствовал себя более уютно, даже если никотин не попадал в кровь. — Возможно, помимо сомнения в вашей честности, господин Аман в куда большей степени сомневается в себе. Я не берусь анализировать его поведение, но в одном я уверен: человеческая кровь для них — наркотик, который к тому же делает их сильнее. За такое любой бы душу продал, да? Так вот, остановиться и не перейти грань для них весьма непросто, при условии, что в руках находиться первоисточник. — Покусывая сигарету, мужчина остановился и уставился на меня. — Вспомните инцидент с мадам Бланш.
— Вы о том, что… кровь прямо из вены не идет ни в какое сравнение с «мертвой» кровью?
— М-да, именно. — И он возобновил свое беспокойное движение. — А если учесть уровень серотонина и адреналина на тот момент… говоря доступным языком, от такого сорвало крышу бы кому угодно.
— И что… — Я поджимаю губы, скрещивая руки на груди. — И что теперь? Я могу снова сдавать кровь в пробирку, если это…
— Господин Аман наложил на это вето. Ваш контракт с Вимур аннулирован, мы не имеем прав…
— Я хочу, чтобы это была моя кровь. — Шепчу я, чувствуя себя при этом капризной девчонкой.
— Вам лучше поговорить об этом непосредственно с главой, синьора.
Так и сделаю.
— Скажите… — Я остановила его, когда док был уже в дверях. — Насколько это рискованно… для меня?
Не смотри на меня так! Да, я неуемная, представь каково моему мужу.
— Если вы по поводу травм, которые неизбежны при… назовем это «контактом», то они заживут уже через несколько дней. Они не смертельны, главная опасность — кровопотеря. То есть ваша жизнь исключительно в руках вашего супруга.
— Спасибо. — Кивнула я, сползая на подушках.
— Не стоит. Я волен отпустить вас немедленно, если вы желаете вернуться в более привычную обстановку.
— Нет. — Я отвернулась, накрываясь простыней. — Я переночую здесь.
— В таком случае, вас больше не потревожат.
С этими словами док выключил свет и вышел, закрыв за собой дверь. Оставляя меня наедине с темнотой прокручивать из раза в раз ставший ненавистным момент. Аман отвернулся от меня…
Независимый и гордый, он поворачивается ко мне спиной. На его красивом лице нет и следа эмоции. Опять. В глазах пугающая пустота, которою не
