— Ты ведь не считаешь меня своей женой, не так ли? Все это — просто фикция.
— Проклятье, Мейа, я не думал, что наш разговор зайдет так далеко…
— Обращаешься со мной, как с фарфоровой куклой, которую боишься разбить. Так вот я не фарфоровая. И мне нужно, чтобы мой мужчина был со мной честным.
— И в чем же я не честен? — Он злится, но все равно терпеливо пытается понять суть моих мыслей.
— Во всем. Ты ведешь себя со мной… как с остальными.
— Серьезно?
— Я не о сексе. — Бросаю я, отворачиваясь. — В остальном… посмотри, ты ведь держишь себя так же отстранено со мной, как и с другими. Когда я только приехала в Италию, сюда… ты был таким же. Я помню тебя холодным и непоколебимым, ты смотрел на меня как на пустое место. Так это или нет — уже другой разговор. В любом случае, я еще не видела тебя настоящего, без фальши, без этого костюмчика идеального существа. Лишь вчера ты себя не сдерживал, и мне было хорошо, пока…
— Да ты смеешься надо мной. — Мучительно закрыл глаза Аман, заставляя меня растеряно умолкнуть. — Было хорошо, правда? Значит, с некоторых пор тебя заводит боль.
Неужели это прозвучало именно так?
— Тебе кажется, что с тобой настоящим может быть только мазохистка? — Ну или женщина, вроде Адель или Лизы. — Что ж, если тебе легче считать меня извращенкой — вперед.
— Мейя, мне казалось, я дал тебе все, что может желать женщина. — Еще бы. Богатство. Власть. Нежного и заботливого себя. — Тебе этого мало?
— Ты же знаешь, я люблю тебя таким какой ты есть. — Ох, он так смотрит… но разве мои чувства раньше не были очевидны, даже если дело не доходило до признаний? Не в силах выносить его взгляд, я опускаю голову. — Твоя бережность и осторожность дороги мне, но это лишь одна сторона медали. А есть еще и вторая, о которой я никогда не забывала и которую не считаю олицетворением зла. Я знаю кто ты, я знаю твои потребности. И я хочу удовлетворять их. Единолично.
Я поднимаю голову, следя за тем, как Аман приближается, обходя кровать. Когда он наклоняется, я замираю в ожидании, но все что он делает — берет мою руку, поднося ее к моему лицу. Синяки на запястьях. Ерунда какая.
Взгляд синих глаз соскальзывает с моего лица на забинтованную шею.
— Так что ты там говорила про другую сторону медали?
— Аман, я просто хочу…
— Кажется, я начинаю понимать, чего ты хочешь. — Его голос едва удерживал равновесие между спокойствием и злостью. — Ты слишком многое пережила в последнее время…
— О, умоляю, только не надо приплетать сюда мое прошлое.
— Знаешь, почему ты на самом деле хочешь грубости, Мейа? — Пробормотал Аман, отходя от меня в угол. — Это называется комплексом вины. Ты чувствуешь себя виноватой до сих пор, и потому ищешь наказание, ищешь жестокости. Но твоя боль — табу.
— Мне казалось, речь шла о безопасности.
— Безопасность как раз характеризуется отсутствием риска и физических страданий.
— Меня больше беспокоят моральные! Что ты на это скажешь? Представь себя на моем месте. Если бы моя жизнь зависела от других людей, от других мужчин, ты оставался бы в стороне такой же спокойный как сейчас?
— Неудачная рокировка, моя госпожа. Ты не на моем месте, а я — не на твоем. И ты должна запомнить раз и навсегда, я никогда больше не буду пить из тебя.
Его слова словно удары хлыста по освежеванной душе.
— Я могу сдавать…
— Нет. Я уже однажды подверг тебя этому и не собираюсь повторять свою ошибку.
Как холодно.
Натягиваю простынь до плеч, рассеянным взглядом рассматривая складки ткани.
— Моя госпожа, ты свободна в остальном. — Его голос несколько смягчился. — Проси что угодно, но не боль. Этого я не могу тебе дать.
— Ты не можешь мне дать себя. — Мой слабый голос дрожит. — Никогда не сможешь.
— С каких пор ты решила, что я и боль неразделимы? — Аман проходит ко мне, присаживаясь перед кроватью. — И я сейчас с тобой.
Словно в подтверждение своих слов, его рука ныряет под простыню, достигая моего бедра. А на мне сейчас только задранная до пояса сорочка и никакого нижнего белья. Секс на завтрак? Как тост в честь нашего примирения? Чин-чин?
— Так не пойдет. — Шепчу я, находя его глаза своими. — Либо я буду с тобой, с таким, какой ты есть, либо я не буду с тобой вообще.
