— Это чулки? — Его хриплый голос — запрещенный прием.
Пристально следя за его реакцией, я подцепляю пальцами край подола, медленно поднимая его вверх. До тех самых пор, пока перед глазами мужчины не предстает кружевной верх черных чулок.
— Я тебе больше скажу. — Слабо улыбаюсь я, поправляя платье. Я делаю шаг к нему и встаю на цыпочки, сближая наши лица. — На мне сейчас нет белья.
— Мейа. — Укоряюще шепчет Аман, качая головой. Словно не ожидал от меня такой подлости. — А еще меня называют жестоким.
— Кажется, нам пора. — Делая свой тон беспечным, заявляю я.
— Даже не возьмешь меня за руку? — Усмехается он, когда я выхожу из комнаты, направляясь по коридору кошачьей походкой.
— Никаких. Прикосновений.
— Войдем по одиночке? Это вызовет подозрения. — Науськивает меня глава, идя следом, не отказывая себе в удовольствии полюбоваться видом сзади. — В моих прикосновениях не будет сексуального подтекста.
Да что ты говоришь, ты на себя в зеркало смотрел? Ты сам — сплошной сексуальный подтекст.
— Это все твое, Аман, при одном крошечном условии.
— Которое я никогда не приму, и тебе придется с этим смириться.
— Как и тебе. В моем гардеробе еще полно таких платьев. — Когда мы останавливаемся перед двойными дверями парадной столовой, я позволяю себе маленький укол. — Кстати, некоторые из них подарил мне в свое время твой брат.
Лакей распахивает двери и исчезает из виду, предварительно быстро поклонившись.
— Моя госпожа. — Голос моего мужа непроницаем, но эта буря в глубине его глаз живописно рассказывает о том, как он хочет спустить своего зверя с цепи. И под его пристальным взглядом я прохожу вперед, к столу.
И все же это игра. С огнем.
Весь ужин я вела себя беспечно и непринужденно. То есть не так как обычно. И думаю, мое игривое настроение, такой же наряд, а еще исключительная мрачность главы, натолкнули членов его семьи на размышления. В любом случае, я не раз и не два замечала, как мадам Бланш озадачено смотрит на своего старшего сына, а Каин неприкрыто пялится на мое декольте. Однако его взгляд в такие моменты быстро перехватывал Аман, вынуждая брата неловко откашливаться и подбирать слюни.
Все верно, молодой господин, этот десерт был так тщательно приготовлен не для тебя.
Главная битва этого вечера произошла, когда после превосходного ризотто с морепродуктами принесли фрукты. В частности мою любимую черешню.
И пока мадам Бланш достает новую историю из глубин своего бездонного прошлого, я под пристальным взглядом Амана тянусь за ягодой. Медленно прячу ее за губами, избавляюсь от косточки, после чего, кинув взгляд на мужа, беру в рот тоненькую веточку. И через минуту, достаю плод своих трудов, кладя на десертную тарелку веточку с узелком. Просто напоминаю, как тебе, мой господин, было хорошо, когда я вытворяла с тобой нечто подобное…
— …но потом она так поправилась, что уже не влезала в этот корсет. И потому отдала платье мне. На память, представляете? — Мадам Бланш тихо рассмеялась. — Ох, сколько у меня этого барахла «на память». Якорь, который я таскаю за собой. Николас не разделял мою страсть к прошлому. А помните, как мы перебирались из Дортмунда сюда, в Италию?
— Корабль не является таковым без якоря, maman. — Улыбается своей матери Каин. — Потому мы благодарны вам и вашему «барахлу».
— Выкинуть жалко, а надо. — Мадам, которая отдала сегодня предпочтение моде конца девятнадцатых веков, вздохнула. — Столько места занимает…
— У нас этого в избытке.
— Просто собирает пыль, а хвастаться больше не перед кем… — Взмахнув рукой в тончайшей, узкой перчатке пробормотала Бланш, после чего ненадолго задумалась. — Эльжбета и Клариса уже нянчат внуков.
Каин неловко заерзал, кинув на Вивьен взгляд, а его невеста улыбнулась, словно понимая ход его мыслей.
— Я бы… я бы с удовольствием посмотрела на ваше прошлое. — Подала голос я. — Если можно.
Мне бы сейчас подошло любое занятие, при условии что поблизости не будет Амана. К тому же, в обществе его матери куда проще отвлечься от порочных мыслей. Это намного лучше перспективы бессонных ночей. Но не кошмары теперь были моей главной проблемой. Думаю, не засну я все же из-за жгучей неудовлетворенности.
Когда Аман сказал, что всегда будет рядом, он конечно же имел в виду не физическое присутствие. Я могла не видеть его, быть так далеко, как это вообще можно в пределах его дома, и мучиться от одиночества. Мне нужен был мой мужчина и днем, и ночью… особенно ночью. И утешала меня лишь
