осторожно спустилась вниз по лестнице, остановившись у регулятора света.
Небольшая бетонная коробка, которая никоим образом не была предназначена для содержания в ней человека. Но так уж вышло, что на базе Нойран никогда не держали пленных. Если уж на то пошло, то Нойран принципиально их не брал: враги уничтожались на месте.
Скинув небольшую спортивную сумку с плеча, я повернулась к мужчине. Без сознания или просто притворяется, выжидая.
Подойдя ближе, я присела, заглядывая в его лицо с прилипшими к нему белыми прядями волос. Его горло обвил жесткий ошейник, а руки были зафиксированы за спиной. Привалившись к стене, он казался спящим. Не самая удобная поза для сна…
Пододвинув к себе сумку, я вынула из нее медицинские перчатки и остро наточенные ножницы. Опасливо посматривая на лицо пленника, я разрезала штанины, задубевшие от высохшей крови, открывая места ранений. Нахмурившись и поджав губы, я с минуту смотрела на сквозные отверстия, оставленные саблей. К горлу подступила тошнота. В нос ударил запах железа, ржавчины и… смерти. Трудно представить, какую боль испытывал этот человек все это время.
Сражаться на стороне Паймона столько лет и даже не подумать о модификации… знать бы о причинах такой безрассудности.
Вытащив из сумки медицинский пистолет, я зарядила в него небольшую капсулу, мягко прихватывая губами еще одну. Нащупав спиртовые салфетки и надорвав упаковку, села на пол рядом с мужчиной. Обработав края раны холодным антисептиком, я приставила к бедру автоматический шприц и подняла глаза на «пациента».
— Проклятье, — пробормотала я невнятно, едва удержав в губах ампулу. — Тебе когда-нибудь говорили, что таким взглядом можно убить? Хотя… тебе это было бы сейчас на руку, ну?
Сердце билось испуганно. Дьявол, я ведь даже не заметила, когда этот Дис очнулся. Стараясь игнорировать пристально следящие за моими действиями глаза, я нажала на спусковой крючок. Вытащив пустую ампулу из пистолета и вставив новую, я повторила те же манипуляции со второй ногой.
— Я так поняла… ты не самый разговорчивый парень, да? — в угнетающей тишине сидеть абсолютно не хотелось. — В любом случае, тебе, должно быть, интересно, чем ты обязан такому вниманию с моей стороны. Дело в том… — Убрав устройство для инъекций в сумку, я достала из нее хирургический степлер для сшивания кожи, — …что в эту дверь могут войти только три человека. Мой отец, мой брат и я. Иберия и Индра… не самые лучшие лекари, понимаешь ли. Не их это профиль. К тому же, Индра не в духе… думаю, он таким будет всю эту неделю. Брат запретил прислуге появляться здесь, потому тут никто не почешется, чтобы предотвратить твою смерть. И еда в условия твоего содержания тоже не входит. Это, конечно, не совсем логично с их стороны… хотя тут только я верю, что Паймону есть до тебя какое-то дело. Индра будет счастлив, если ты умрешь… завтра или послезавтра… или еще когда. Возвращать тебя Децеме ему совсем не улыбается. Он не верит, что твой босс согласится сдаться взамен на твое возвращение домой.
Наложив последний шов на левом бедре, я достала новую дезинфицирующую салфетку.
— Видишь ли, доступа к серьезным медикаментам у меня нет. Я ввела обычное обезболивающее и антибиотик. Заживать будет долго, но зато исключена опасность заражения. Тебе же не хочется проходить через ампутации, да? Хотя, если твой отец бросит тебя, ампутации тебе не избежать… — заглянув в его глаза, я пояснила: — Индра сын своего отца. Мучить людей для него в радость. А что он сделает с тобой в случае отказа Паймона, даже мне представить трудно. Хотя я успела насмотреться на его развлечения в свое время… Надеюсь, до этого не дойдет. А ты как думаешь?
Ответом мне было безмолвие. Какой гордец.
— Ты можешь меня ненавидеть сколько душе угодно, — усмехнулась я, начиная накладывать швы на втором бедре. Сшиватель гулко щелкал в пустом помещении. — Та моя выходка… не самый честный поступок, это точно. Нападать со спины, когда твое внимание сосредоточено на другом противнике… безусловно, предосудительно. Но, как по мне, так в пекло честь, когда дело касается защиты того, кто тебе дорог. Тут многие мою философию не понимают. Но что бы я делала с честью, но без Индры… — задумавшись на пару мгновений, я со вздохом продолжила: — Он не хочет этого признавать, но в тот раз… он бы точно проиграл. В глубине души, он наверняка это тоже понимает. Ты не модифицированный и… странный. В тебе что-то есть, что не позволяет ему читать твои движения. Для него этот как… словно его вырвали из своей стихии, понимаешь? Ты заставил его чувствовать себя очень слабым. И это чувство он забудет не скоро.
Закончив накладывать швы, я кинула степлер в сумку, стягивая плотно прилегающие к коже перчатки с рук.
— Здесь жутко холодно ночью… Сейчас ночь, да. Вот, я принесла часы, — вытащив механизм со светящимся циферблатом я поставила его на некотором расстоянии от пленника. — Думаю, так тебе будет легче, что скажешь? Хотя тут тоже как посмотреть… если через семь дней Паймон не даст ответа или же даст, но не такой, на который я рассчитываю, тебя убьют. — Тишина. — Эй, может, скажешь что-нибудь? Тут нет ни камер, ни прослушки.
От его взгляда и молчания становилось не по себе. Создавалось абсурдное впечатление, что мы поменялись местами. И я перед ним заискиваю. Но он хотя бы не сопротивлялся, давая обработать раны. Хорошо, что он дружит с каким-никаким пониманием.
— Это место предназначено для ломки собак, — пояснила я, оглядываясь. — Иберия просто помешан на этих бешеных тварях. Ты же слышишь? Их клетки прямо над тобой. Так что тебе тут не будет скучно, ага.
Потерев холодные ладони, я ждала реакции. Любой. Сошел бы даже гнев. Думаю, гнев был бы — самое оно. Ему положено было сказать, что он
