Всё, что касалось вражды с Романом, кануло в бездну, став неважным. Сорра смеялся, заразившись чужим весельем. Они оба начали смеяться, не зная отчего, и что показалось смешным. Но иногда люди смеются просто от радости, от беспричинного счастья, от невидимых крыльев, вырастающих за спиной.
- Раз не о нём, тогда о чём?
- О чём угодно, только не о погоде, – бодро ляпнул ди Валь, стуча зубами.
– Ты совсем продрог, - личико Алиссинди омрачилось виноватой тенью.
- Неправда. Я бодр и весел, - немедленно нашёлся граф, уходя в глухое отрицание.
- А ещё свежезаморожен, - приподняла бровку девушка, – Роман, ты совсем синий.
- Синий мне к лицу, – он выдал такую мимику, что не рассмеяться было нереально. Отдать плащ неуместно, пригласить разделить на двоих - тем более.
- Тогда предлагаю пробежаться: кто быстрее до фонаря? – Алексис засалил Романа по плечу и, подхватив юбки, с визгом бросился вперёд, совсем неподобающе приличной даме. Но кому есть дело до приличий?
Роман с хохотом рванул за сумасбродкой и успел нагнать почти у самой цели, обхватывая за плечи:
- Поймал! - радостно возвестил и развернул, притягивая к себе.
Оба раскраснелись и тяжело дышали, но вовсе не от быстрого бега. От происходящего между ними влечения, начинающей возникать сладости. Если Сорра собирался соблазнить Артани, то у него получилось, потому что внезапно потемневшие, сверкающие тайной глаза графа говорили сами за себя. А вокруг словно наступила трепещущая, обволакивающая тишина. Она не наступила, но, оказавшись в мире двоих, они перестали замечать происходящее вокруг.
- А где моя награда? – позволяя себе неслыханную смелость, шёпотом спросил Артани.
Губы влюблённых живут поцелуями, и будь они знакомы немного дольше, Артани набрался бы решимости. Но он смутился, а Алексису не хватило смелости. Впрочем, он с лёгкостью пришёл обоим на выручку, чопорно протянув руку:
– Ваша очередь меня поблагодарить.
- Я счастливейший из смертных, - честно поклялся Роман, баюкая кисть девушки в своих ладонях, и молитвенно прижал к губам.
Обратись Алексис деревом, поражённым молнией в грозу, удар проник бы в него меньше, чем это простое движение, пронзившее насквозь, тряхнувшее изнутри, добравшееся до всего естества, перевернувшее душу. И словно кто-то подошёл и закутал тёплым одеялом, заставляя ноги подогнуться от слабости, а собственные губы затосковать в желании ответить большим.
Он так давно хотел... хотел именно этого. Особое выражение, то, что он искал и отчаянно жаждал найти. Он нашёл. Сорра был готов отдать вторую руку, ногу, что угодно, всего себя - лишь бы не расставаться, не рассоединять пальцы, позволяя и дальше переплетаться между собой, цвести узорами невидимых признаний, всё рассказавших за них.
- Граф... - позвал Алексис хрипло, находясь на грани, чтобы признаться, закончить спектакль, сказать правду до того, как они перейдут черту... Уже перешли.
- Что? – Роман изменился в лице.
- Ты похож на графа, - немедленно нашёлся Сорра, – Не знаю почему, просто похож, – заверил он и мир отмер, напоминая о себе.
Алексис нехотя убрал руку, не сразу отстраняясь. Теперь Роман не желал прерывать, сам становясь инициатором близости. Артани не сделал попытки удержать, понимая, как это будет выглядеть. Смущался собственной поспешности, но Сорра не дал корольку времени рефлексировать и осмыслить происходящее:
- Граф ди Валь – по-моему, очень звучит. Осталось раздобыть титул.
Артани залился такой густой краской, что вновь стало смешно... с лёгкой перчинкой грусти - горчинки табака, попавшей в сладость, знанием, что всё хорошее заканчивается. Дразнить Романа оказалось чертовски приятно - из этой бездонной бочки мёда Сорра собирался пить до бесконечности; никому и ничему не даст её отравить.
- Ну я... В общем... эээ... Глупости какие, - буркнул ди Валь, отводя глаза, не зная, куда пристроить руки и деться самому. Алексис знал и очень хотел подсказать собственными объятиями - почему бы Артани не деться в них? Сорра сумеет о нём позаботиться. А врать ромейнец совершенно не умел, - И вообще, титулами хвастаются только придурки, когда им сказать нечего, вот.
- Рома-а-ан, - протянул Сорра, пристально вглядываясь в алеющего, отчаянно пыхтящего графа, понимая, что влюбиться готов.
Рассказать - никто не поверит.
- А вот я хотела бы стать графиней - мечтательно поведала Алиссинди, продолжая подтрунивать.
- Ну, иди и найди себе графа! - буркнул Роман по-детски, абсолютно забыв, с кем общается и как, - У меня нет ни богатства, ни земли. При таком положении дел титул - сомнительное удовольствие. Граф, работающий пастухом или убирающий навоз в коровнике... Как по-твоему, очень здорово звучит?
«Так вот в чём дело...» - глаза Алексиса вспыхнули озарением глубинного смысла, и он спешно отвернулся, скрывая замешательство, - «Ах, ты мой маленький страдалец, – подумал он, бережно пряча знание в глубине себя, чтобы потом извлечь и решить, что с ним делать. - А я-то всё гадал, с чего ты взбеленился?!»
- Послушай, Роман…Многое вокруг нас зависит от того, какое значение мы этому придадим. Людям по большей части нет дела до нас, но мы портим себе жизнь, постоянно оглядываясь на чужое мнение. Стоит ли раниться?
Рука Алиссинди неожиданно оказалась в ладони Романа, сжимая крепко. От этого простого жеста парень чуть заикаться не начал, вызывая очередной приступ нежности и сочувствия.
- Я пошутила про графиню. Мне в самом деле безразлична вся эта мишура, лишь бы человек был хороший, а ты хороший человек - я нисколько в этом не сомневаюсь. На нашу долю выпадают разные испытания дурные и хорошие. Главное в жизни – как мы станем с ними справляться. Важно суметь не потерять себя, понимаешь? Не возгордиться, если судьба вознесёт; или в случае падения не озлобиться на весь мир, продолжать верить, - закончил он и внезапно понял, что сказал это для себя. Сказал, словно сделал открытие. Он ведь озлобился... Он едва не сорвался в бездну.
«Ди Валь... Чёрт тебя побери. Ди Валь!..»
Сорра задохнулся от внезапной нехватки воздуха. Вскинул голову, не в силах передать охвативших эмоций, и замер, осознав, что Роман, жадно внимая, буквально пьёт его глазами, поражённый созвучию чужих мыслей своим собственным. И вновь весь мир перестал существовать, сузившись до размера огромной человеческой вселенной напротив.
- Алиссинди...
Роман, приложив ладонь к груди (словно сердце пытался удержать, а может, так оно и было, потому что Алексис тоже это чувствовал), смотрел на Алиссинди. Смотрел так, что Алексис ощутил, как щёки начинают пылать от разгорающегося пожара.
- Ты такая... Ты просто не знаешь, какая ты!!! - произнёс он пылко.
