Колдун стоял у лестницы — и, кажется, удивился, когда девушка порывисто шагнула к нему.
— Вылечите его! — Навиния прижимала умирающего зверька к груди. Она почти молила. — Он больше ничего вам не испортит! Я оставлю его себе, я ему не позволю! У меня уже был один, они очень умные и…
— Взрослых паппеев нельзя приручить.
— Я смогу! У меня же эльфийская кровь, я… меня слушаются мелкие зверьки, птицы и грызуны…
Принцесса протянула к колдуну руки, в которых подёргивался в агонии пушистый комок. На пальцах девушки краснели длинные полосы — освобождение зверька из зубов Бульдога не обошлось без последствий, — а голосок подозрительно дрожал.
Точно. Губы прыгают, и глаза на мокром месте. Явно готова расплакаться.
Или очень хорошо играет.
— Вылечите его… прошу.
Последнее слово явно далось Навинии не без труда.
Интересно, как часто в своей жизни она вынуждена была о чём-то просить?..
Лод заглянул в её глаза. Перевёл взгляд на тельце паппея. Накрыл своими ладонями руки Навинии. Серебристое сияние прорезалось сквозь пальцы, окутало золотистый комок облаком — светлым, ярким, заставлявшим жмуриться, — и исчезло.
Когда Лод опустил руки, грызун мигом вскочил. Уселся на задних лапках, насторожённо шевеля длинными усами, глядя на нас чёрными глазками-бусинками. Мордочка у него была милая, с острыми пушистыми ушками, больше похожими на беличьи, чем на крысиные.
— Тише, маленький. Больше тебя никто не обидит, — погладив его по полосатой спинке, Навиния похлопала себя по плечу. — Иди сюда.
Паппей покорно взбежал по её руке; устроившись там, где ему велели, безмятежно принялся умываться, отряхиваясь крохотными лапками.
— У вас нежное сердце, принцесса, — мягко произнёс Лод. — Он ваш. Но если его ещё раз поймают в моей библиотеке…
— Обещаю, этого не будет. — Навиния улыбнулась, тепло и благодарно. — Спасибо. Теперь у меня будет здесь ещё одна радость.
— Ещё одна?
— Кроме наших уроков. — Принцесса лукаво опустила ресницы. — Вы ведь удостоите меня сегодня своим вниманием?
— Конечно. Как только разберусь с делами. Довольно скоро.
— Буду ждать вас тут. — Девушка смиренно села в одно из кресел.
Перехватив мой взгляд, Лод глазами указал на лестницу — и первым шагнул на каменные ступеньки, предоставив мне следовать за ним.
— И зачем Навинии это понадобилось? — негромко спросила я, пока мы поднимались.
— Затем же, зачем ты побежала за Бульдогом, — бросил Лод через плечо. — Пожалела зверька.
— Ты что, поверил ей?!
— У меня нет оснований ей не верить. Она лечила людей, умиравших в лечебницах. Посещала храмы, где воспитывали сирот, дарила им одежду и игрушки, которые делала со своими придворными дамами. Приходила в трущобы, чтобы раздать нищим еду и деньги.
— Полезнее было бы наладить в королевстве экономику, чтобы нищих стало поменьше.
— Так и есть. И избавить королевство от… как же это у вас… управляющий городом?
— Мэр.
Мы уже были в лаборатории, где пустые тарелки на столе сменили чашки с местным чаем. Бульдога не было видно — должно быть, в отместку за моральный ущерб ушёл пачкать слюнями кровать колдуна.
— Мэйр. Спасибо. — Лод, опустившись в своё кресло, взял одну из чашек: пить не стал, просто держал в ладонях. — Так вот… не спорю, что Навинии стоило не устранять признаки болезни, а лечить её. Понизить цены на хлеб, избавиться от мэйров, которые любят взимать с народа несуществующие налоги. Из неё плохой правитель, но это не отменяет её… не буду говорить «доброты», потому что это не совсем так… милосердия.
— Скорее уж жалостливости, — я вновь села на табурет напротив него, — или сентиментальности.
— Слова могут быть разные, но смысл один. Навиния не так плоха, как ты хочешь думать о ней.
— Зато ты, похоже, не хочешь.
— Она смела и предприимчива. Она могущественная колдунья, которая использовала Дар исключительно во благо своего народа, и прекрасная лицедейка.
— Только не говори, что она подкупила тебя своими большими… талантами.
Лод усмехнулся:
— Снезжана, не повторяй ошибку Дэнимона… и Навинии. И Кристы. И всех светлых. Не позволяй личному отношению затмевать твоё восприятие. Оценивай противника по достоинству.
— Можно подумать, я этого не делаю! — Я оскорблённо потянулась за своей кружкой. — Иначе я бы до сих пор сидела с ошейником в комнате для пленников и тряслась при каждом твоём появлении, а дроу считала бы исчадиями ада. Просто…
Я сделала паузу, глотнув чая и думая, говорить ли мне то, что хотелось сказать. Лод не торопил и ничего не спрашивал, лишь смотрел вопросительно, ожидая продолжения фразы.
— Просто я слышала, что Навиния говорила о тебе… и не только о тебе, — решившись, тихо закончила я. — Когда тебя не было рядом. И имею право испытывать к ней неприязнь.
— Не спорю. — Колдун кивнул. Как я и думала, мои слова его ничуть не удивили. — Однако неприязнь не должна… а, ладно. Когда-нибудь ты научишься и своими эмоциями управлять, и угадывать чужие. — Он вдруг рассмеялся, коротко и тихо. — Наверное, я просто хочу скорее воспитать из тебя второго себя. Видишь ли, мне иногда не хватает моего двойника, который делал бы то, для чего у меня нет времени или возможности.
— Так ты, значит, из союзника решил переквалифицироваться в моего учителя? — колко осведомилась я, не совсем понимая, как относиться к его словам.
— Не уверен насчёт значения слова «переквалифицироваться», но одно другому не мешает, — Лод помолчал. Отставил чашку на стол, так и не сделав ни глотка. Отвернулся в сторону камина, предоставив мне любоваться его чётким профилем. — Но после переговоров ты уже не сможешь помогать мне. Ты ведь не останешься здесь.
Он не смотрел на меня, но в словах я отчётливо расслышала сожаление. Совершенно неожиданное.
Заставившее меня совершенно растеряться.
— А ты… хотел бы… чтобы я осталась?
— Не важно, чего я хочу. Важно, что скоро мы отыщем прореху, и ты вернёшься в свой мир. А даже если не получится — вряд ли ты захочешь оставаться среди тех, кто ведёт себя подобно Артэйзу. Особенно если переговоры провалятся. Я помогу тебе изменить внешность и выбраться наверх, как мы и договаривались, и тебя примут за очередную…
— Неправда! — Я подалась вперёд. — Я не собираюсь сбегать! И если нужно, останусь, пока всё не закончится!
Слова срывались с губ сами, быстро и горячо, не оставляя времени на раздумья.
Он. Не хочет. Чтобы я. Уходила.
От осознания этой простой мысли мне стало так тепло, будто в подземелья дроу пробился луч летнего солнца.
Когда Лод повернулся ко мне, в его взгляде было удивление.
— Я не имею на это никакого права, — он подался вперёд, — удерживать тебя здесь.
— Зато я имею право решать, чего хочу. И я хочу быть рядом с тобой.
Лод смотрел на меня, неотрывно и пристально — а я вдруг осознала, что несу.
Чёрт возьми, это же почти признание. Я совсем потеряла голову. И почему? Потому что он намекнул, что и дальше не отказался бы от моей помощи. Один раз уже доказала свою «профпригодность», быть может, докажу и второй. Полезный человек, в хозяйстве пригодится.
Какая же я жалкая.
— Потому что… союзники не бросают друг друга, — ровно добавила я, взяв себя в руки, подтравив голос лёгкой иронией. — Верно?
Лод, моргнув, откинулся на спинку кресла:
— Да. Союзники не бросают друг друга.
Угадывать чужие эмоции? Что ж, надеюсь, я действительно когда-нибудь обрету это умение. Хотя не отказалась бы от него прямо сейчас.
Да только неизвестно, удался бы этот трюк с Лодом. Прочесть что-то за этой непроницаемой маской казалось абсолютно невозможным.
— Ты хотела увидеть своего друга, — сказал он внезапно, открывая ящик стола.
— Ты всё-таки решил провести ритуал сейчас? — Я немного удивилась резкой смене темы.
— Да. — Лод выложил на столешницу светящийся кристалл, зеркало, кинжал и кусок мела. — Зачем затягивать?
