пиковых обстоятельствах. Иными словами, когда вертеться надо. Мне назвали, не без маленькой командирской перепалки: сам лейтенант Бражников, младший сержант Пряхин, рядовой Старов.
Отлично. Рядом с «товарищем военсталкером» будет двигаться группа: эти трое, мы с Михайловым и Толстый. Не отходить от него без приказа даже на двадцать шагов. Даже поссать не отходить, так что лучше отоссаться прямо здесь на несколько часов вперед. Да я понимаю, что вы понимаете, но если все же кто-нибудь пренебрежет, отдам ко всем едреням под трибунал!
Теперь все остальные: старший лейтенант Бекасов делит бойцов на четыре группы и перекрывает здесь, здесь, здесь… что? Почему? Понимаю. Превосходно, товарищи офицеры, вы в таких операциях больше нас петрите. Давайте-ка, сами сообразите, где и какими силами перекрыть направления отхода на тот случай, если объект Х и те, кто там с ним будет, рванут прорываться изнутри. Вон там, вон там и… пять групп и три двойки. Ладно, вам виднее.
Проверим связь. Но лучше ею не пользоваться, только в экстренных случаях. Лучше вести себя очень тихо, вертеть головой и ждать нападения отовсюду. Он может выскочить откуда угодно, хоть прямо из травы под ногами.
Офицеры собирают солдат, коротко объясняют, кто с кем и у кого какой маневр. Те быстро разбиваются на группы. Спецназ – не обычная армейская шобла, не мотострелки, соображают с другой скоростью, а потом действуют с совсе-ем другой скоростью…
Начали движение.
Хорошо приподнялся Фил. Не знаю, на чье имя куплена его хатка. Не знаю, сколько денег он выложил, но, ребята, хоромина у него солидная. Двухэтажное кирпичное «шато» с зубчатыми башенками, витражные окна у мансарды, веранда с фигурными балясинами, цветничок, гаражик, собственный колодец с электронасосом.
Тишь.
Если кто из соседей и заметил наше присутствие, то не вылезает из дома. Жизнь у нас такая: быстро учит не вылезать, когда в воздухе пахнет боевыми плясками.
– Клещ, где он?
– Я не чувствую. Должен чувствовать, но… ничего.
– Может, он не в доме? Может, на улице?
– В радиусе полкэмэ от меня во все стороны – по нулям.
Группы и двойки Бекасова одна за другой занимают предписанные позиции. Вот остаемся только мы всемером.
– Еще кто-то, помимо него?
– Пусто.
– Заходим в дом, – поколебавшись, говорю я.
Связываюсь с Бекасовым, сообщаю о перемене планов. Теперь его бойцы должны перегруппироваться и ждать прохода извне.
Все эти бронированные стены и ставни наших подмосковных миллионеров хороши против любителей. С нами работала группа антитеррора, ей никакой взрывчатки не понадобилось, никаких шумовых эффектов. Минута, и все двери перед нами отворились.
Пряхин со Старовым остаются снаружи, у крыльца.
Группа заходит внутрь.
Фил, кажется, обосновался тут надолго. Завел себе дизель. Расставил шкафы-купе, полные барахла. Две уборных – как в богатых городских домах.
А вот тут очень интересная спаленка. Четыре борцовских мата, сдвинутые в один прямоугольник, одеяло без пододеяльника и размером на Геракла. Никаких подушек.
– Его?
Клещ соглашается.
Значит, был тут недавно мой знакомый по забавным приключениям в метро…
В доме есть центральный зал. Весь он уставлен книжными шкафами и стеллажами, там расставлена целая библиотека. Ничего художественного. Кажется, Фил подходил к таким вещам прагматично: то, чего нет в сети, должно стоять на полочке. То, что стоит на полочке, должно приносить практическую пользу. Научная и научно-популярная литература, кое-какие справочники, старые энциклопедии, учебные пособия.
Стеклянный журнальный столик, стулья, кресло-качалка перед камином. Кстати, камин вовсе не декоративный. Видно, что его топили.
Лестница ведет на второй этаж, который представляет собой галерею, опоясывающую зал с трех сторон. Легкие декоративные перильца и опять шкафы с книгами.
На столе – коробка с сигарами и…
Вдруг Клещ застывает, ни дать ни взять охотничья псина, почуявшая дичь.
– Клещ, а…
– Тихо! Тихо… Он здесь. Двое здесь. Недалеко от дома. Движутся очень быстро. Машина? Нет, прыжки. Убили кого-то. Еще. И еще…
