обрывки, чтобы, собрав их воедино, где-то затаиться и опять прислать мне новое письмо, по сути, то же самое, где будет вновь благодарить — за дело доброе, за то, что давеча помог…
А я не представляю, можно ли совсем без добрых дел! Хотя, естественно, всегда средь них способно затесаться и такое, словно бы случайное, последствия которого не сразу и видны, непредсказуемы, если угодно.
Думаешь, как лучше, а выходит…
Черт-те что!
Вот так и помогаешь сплошь и рядом: сам не зная, для чего, неведомо кому. Натура, видите ли, благородство застарелое в крови!
Вот на таких, как ты, и держится Малюта. И такими именно, как ты, он и силен.
Так что же, мне теперь всю жизнь молчать и прятать письмецо, как делали родители, бояться?
Связан, по рукам-ногам опутан чьей-то благодарностью до самой гробовой доски?
Вздор, бред!
Я снова резко распахнул окно и поглядел на белый снежный тротуар.
Вот странно — ни души. А ведь суббота!
И тогда я заорал что было сил:
— Малюта, сволочь, ненавижу!
— Вижу-вижу… — отозвалась улица, раскатисто смеясь.
Я вновь с отчаянием глянул вниз.
Веселая поземка закружилась возле светофора и беспечно улетела прочь.
— Проклятье! — простонал я. — Неужели так и мучиться всегда?!
И улица, вздохнув, ответила:
— Да-да…
Иван Ситников
ЭКИПАЖ «АЛЬБАТРОСА»
О предстоящем, первом в истории Земли, межгалактическом перелете трубили все газеты. Захлебываясь в радостном возбуждении, дикторы российских телевизионных каналов восторженно цитировали слова Президента: «Мы еще раз доказали всей планете, что именно российская наука самая передовая в мире! В то время, как американские и японские ученые все еще бьются над проблемой межгалактических перелетов, мы уже создали звездолет, который вскоре отправится бороздить просторы вселенной. И у нас есть сплоченный коллектив единомышленников, который полетит к звездной системе Беттлер. Пожелаем дружному коллективу звездолета „Альбатрос“ удачи в полете».
— Наташа, ну что ты ломаешься, как маленькая! — Андрей кругами ходил вокруг кресла, в котором сидела девушка. Вид при этом у него был самый несчастный.
— Андрюша, только после свадьбы.
— Ага, а свадьба когда? Через пять лет? Когда из космоса вернемся? — Андрей презрительно усмехнулся. — Или тебе Тит Ильич нравится? Ну, так и скажи, я ему за время полета устрою несчастный случай.
— Андрей, ну перестань. Зачем ерунду говоришь. Тит Ильич старый уже. К тому же я не люблю врачей.
Она подошла к Андрею и положила руки на его плечи.
— Я люблю бесстрашных помощников капитана, таких как ты! А представляешь, вот когда станешь капитаном, тогда вообще я вся твоя без остатка.
Андрей, закусив губу, отвернулся.
— Прямо как в любовном романе заговорила… «Без остатка». А что, остаток есть?
— Ладно, хватит. — Девушка направилась к двери. — Если любишь, подождешь, ничего страшного не случится.
Дверь за девушкой захлопнулась. Андрей уселся в кресло, сложил руки на груди и мрачно уставился в одну точку. Бессмысленно посверлив взглядом, ни в чем не виноватую стену он, наконец, поднялся и задумчиво побрел в кают-компанию. Совещание, назначенное капитаном, вот-вот должно было начаться.
