— Она сама ищет ссоры со мной, — возразил я.
— Все это так, но не мог бы и ты сдерживаться? — ласково проворковала жена.
— В другой раз постараюсь, — обещал я.
— Спасибо, милый, — Маринка всегда добивалась чего хотела.
Мы не спеша шли дворами — я под ручку с супругой, рядом ковыляло слабое подобие дона Дракона, После застолья было приятно пройтись, малость развеяться. Хватит с меня на сегодня отрицательных эмоций. Вдобавок Анатолий Георгиевич дал повод призадуматься. Со «Светлым братством» дела обстояли даже серьезнее, чем мне поначалу казалось. Когда политическая организация по совместительству является коммерческой структурой, вставлять ей палки в колеса смертельно опасно. Надо было спешно искать выход из положения, но сейчас ломать голову над этим не хотелось. Вечер был просто прекрасен, и в компании близких мне людей я тщился найти отдохновение.
— Я ненадолго, — оповестил Слава, вдруг заторопившись к ближайшему парадняку. — Идите, я догоню.
— Подождем? — заботливо спросила Маринка.
— Догонит, — пробурчал я. Телефонный разговор, в котором жена перепрыгнула через мою голову, до сих пор задевал за живое. — Никуда твой любимый Славик не денется.
— Не дерзи, — осадила Маринка. — Что ты опять навыдумывал?
— Я не навыдумывал, — огрызнулся я. — Могла бы для приличия меня к телефону позвать.
— Ах, ты об этом, — догадалась Марина. — Ну что ты, правда, как маленький?
— Да и ты хороша, подруга. Проигнорировала меня будто пустое место. Так ведь тоже нельзя…
— Прости. Не подумала, милый, что это тебя так заденет. Ну не дуйся, солнышко.
— Я не дуюсь. На надутых воду возят и разные тяжести кладут. — В разговоре с женой тет-а-тет я избегал бранных слов.
Мы брели вдоль длинного дома с таким расчетом, чтобы Слава успел догнать нас раньше, чем дом закончится.
— Ну вот, ты опять.
— Что «опять»?
— Вечно ты ищешь во всем несуществующий подтекст. Слишком плохо думаешь о людях. Даже о самых близких людях, — неодобрительно заявила Марина.
— Не надо давать повода.
— Ищущим повода, — переиначила на свой лад супруга. Манеру украшать речь цитатами она переняла у меня. Самые расхожие из Библии даже знала наизусть. — Сколько лет ты уже ревнуешь меня к Славе? Наверное, с первого дня. А ведь знаешь, что у нас с ним ничего быть не может и не было никогда, но все равно ревнуешь.
— Неправда, — пробормотал я, но мой голос не был услышан.
— Правда-правда. Ты меня к каждому столбу ревнуешь, даже к маме, боишься, что она может меня отнять. В принципе, ревность это нормально, когда в меру. Только вот насчет сегодняшнего ты зря. Славик парень неплохой.
«Только дрищет и глухой», — посмеялся я мысленно.
— На самом деле ты ему больше, чем мне, доверяешь, — продолжала Маринка. — Помнишь, когда к нам эти бандиты из «Светлого братства» с мечами пришли, ты меня совершенно спокойно со Славой оставил, когда к Ксении убежал… ой, извини, вынужден был скрываться от милиции. Перепоручил ведь, ничуть в тот момент не сомневаясь, что мы можем воспользоваться твоим отсутствием.
— Не говори глупостей.
— Когда мужчина хочет сказать женщине, что она дура набитая, он обычно говорит ей: «Ты совершенно права, дорогая», — ехидно напомнила Марина. — А вот Слава, между прочим, тебя к своей Ксении ничуть не ревнует. Я совершенно точно говорю. Мы с Ксюхой на эту тему немало разговаривали. Она его, кстати, тоже ко мне не ревнует.
— Неужели? — вырвалось у меня.
— Можешь сам спросить.
— Обязательно, — неохотно пообещал я.
Вынырнувшая откуда-то со стороны детской площадки четверка молодых людей быстро направилась к нам. Я продолжал вести Маринку как ни в чем не бывало, а у самого торопливо застучало сердце. Мне не понравилась их целеустремленность. Шли несомненно по делу. Ребятки обладали внешностью дворовой шпаны, которая проводит досуг в возлияниях под окнами родного дома. Сейчас им явно не хватало на бутылку. Брешь в бюджете должен был залатать неосмотрительно забредший в их дворик прохожий со своей барышней.
Как бы невзначай я опустил руку в карман, где лежал светошоковый фонарь.
— Мужик, дай закурить, — обратился главшпан — высокий тинейджер в серой клубной куртке.
Я не курил, о чем мог бы сказать, но не захотелось терять лицо в присутствии Маринки. Да и не помогло бы. Так к чему унижаться!
