– Вот только попробуй еще раз позволить себе такое! – громко и зло говорил темноволосый всадник. – Я тебя так изуродую, что сам себя не узнаешь, а потом выставлю посреди Равнины и глаза медом вымажу, чтобы эйгенов приманить!
Торк, невозмутимо спокойный, восседал на своем темно-сером жеребце, не произнося в ответ ни слова, так что сердитые угрозы его недруга звучали в полнейшей тишине.
А Дэйв почему-то улыбался. Он по-прежнему был в седле и находился рядом с Торком и Левоном, которого Кевин тоже хорошо запомнил с прошлого раза.
Первым из этой троицы друзей заговорил именно Левон – тихо, спокойно, но очень уверенно:
– Успокойся, Дорайд. И послушай меня: тебе во время сражения был дан прямой приказ, а ты в столь острый момент решил спорить и устроил нелепое обсуждение наших дальнейших планов. Если бы Торк не сделал того, о чем я просил ТЕБЯ, волки уже успели бы развернуть Быстроногих и напали бы на них с фланга. Так где тебе больше хочется объяснить свое поведение здесь или перед Авеном и вождем твоего собственного племени?
Дорайд в ярости повернулся к нему:
– С каких это пор третье племя командует седьмым?
– А оно им и не командует, – отвечал Левон все так же бесстрастно. – Зато я отвечаю за сохранность элторов, и ты присутствовал, когда мне это было поручено.
– Ах да! – фыркнул Дорайд. – Еще бы! Драгоценный сынок нашего драгоценного Авена. Ему, конечно же, полагается подчиняться, и…
– Минутку! – послышался знакомый насмешливый голос, прозвучавший, впрочем, довольно резко, и Дорайд умолк на полуслове. – Если я верно понял, этот человек не выполнил прямой приказ своего командира? – продолжал Диармайд, въезжая в круг всадников. – И теперь, кажется, еще и чем-то недоволен? – Тон у принца был самый ядовитый.
– Вот именно, – сказал Торк, впервые открыв рот. – Ты все правильно понял, господин мой принц.
Кевин испытал ослепительный приступ deja vu: двор таверны на юге Бреннина, плачущий от умиления фермер: «Да хранит тебя Мёрнир, молодой принц!», а потом…
– Колл! – коротко приказал Диармайд.
– Нет! – вскричал Кевин и, прыгнув прямо с седла «рыбкой», сбил с ног огромного Колла, своего друга и главного помощника Диармайда, и оба от этого удара покатились по снегу, прямо под ноги нервно шарахнувшихся лошадей.
Он опоздал не более чем на полсекунды. На снегу рядом с ними лежал Дорайд. Из груди у него торчала глубоко вонзившаяся туда стрела Колла.
– О, черт! – выругался Кевин; к горлу у него подкатила тошнота. – Черт вас всех побери!
Не стало ему легче, когда он услышал рядом добродушный смешок и тихий голос Колла:
– Отличный бросок, дружище! – Великана ничуть не расстроило случившееся. – А ведь ты снова чуть не сломал мне нос!
– Господи! Прости меня, Колл!
– Да ничего. – Колл снова засмеялся. – На самом деле я этого от тебя и ожидал. Я помню, что тебе правосудие Диара не по нраву пришлось.
Никто на них даже и не смотрел. Его безумный поступок, похоже, опять оказался лишен всякого смысла. С того места, где он сейчас лежал, он видел, что принц и Левон рассматривают друг друга при свете факелов.
– Сегодня и без того полегло немало дальри, – ровным голосом заметил Левон. – Ни к чему было прибавлять к их числу еще одного.
Голос Диармайда звучал холодно:
– В этой войне у нас будет достаточно смертей и без того, чтобы подвергать излишнему риску всех из-за того, что кто-то один не желает подчиняться своему командиру.
– Все равно это должны были решать сами дальри, наш Авен.
– Ничего подобного! – несколько раздраженно возразил Диармайд. Впервые за все это время ему изменила обычная спокойная насмешливость. – Позвольте напомнить вам всем – и лучше я сделаю это сейчас, чем потом, – истинное положение вещей. Когда Ревор получил права на эту Равнину для себя и своих наследников, он принес Колану вассальную клятву верности. И давайте не будем об этом забывать. Ивор дан Банор, Авен народа дальри, получил свой нынешний титул точно так же, как и сам Ревор: он подвластен Верховному королю Бреннина, каковым является Айлерон дан Айлиль, которому ты также приносил клятву верности, Левон!
Лицо Левона вспыхнуло, но глаза смотрели по-прежнему спокойно.
– Я об этом и не забываю, – сказал он. – И все-таки на войне справедливость устанавливают не с помощью стрел, выпущенных без предупреждения в ночной темноте.
– Ничего подобного! – снова возразил Диармайд. – На войне вообще редко удается установить истинную справедливость. Во всяком случае, установить ее как-то иначе. А что, – тихо спросил он, – согласно законам дальри полагается тем, кто поступает так, как Дорайд нынче ночью?
Ответил ему Торк.
– Смерть, – прозвучал его четкий ответ. – Он прав, Левон.
