очень тихо сказала:
– Так, значит, у тебя в душе звучит голос Дан Мары? – И она назвала его каким-то другим именем – во всяком случае, так ему показалось, ибо он все еще был точно во сне. Он хотел спросить ее, что это за имя. И еще о многом хотел спросить ее, но отлив уже начался, а его и так слишком далеко отнесло от берега в открытое море…
Утром, когда Эррон разбудил его, тряхнув за плечо и понимающе усмехаясь, Лианы, естественно, рядом уже не было. Он так и не увидел ее больше, а вскоре они отправились в путь – тридцать воинов из отряда Диармайда, они с Дэйвом и Торк с Левоном.
Для Дэйва путешествие на северо-восток, к истокам реки Латам, обещало воссоединение с любимыми людьми, а в конце концов обернулось не только радостью встречи, но и вспышкой жуткой ревности. С той самой минуты, когда он узнал, что человек, которого Диармайд должен привезти в Парас Дервал, это шаман Герейнт из третьего племени, сердце его то и дело начинало бешено биться от предвкушения встречи со старыми друзьями. Его ничем нельзя было бы удержать от участия в этой экспедиции! Он знал, что Герейнт по какой-то причине очень нужен Лорену – что-то они собирались совместно обсуждать относительно этой зимы. Но в общем-то это было и не особенно важно; а важно было то, что вскоре он снова окажется среди своих любимых дальри.
Дороги, ведущие на восток, были расчищены вплоть до озера Линан, однако, когда они следующим утром повернули на север, двигаться стало гораздо труднее. Диармайд рассчитывал добраться до одного из лагерей дальри к заходу солнца, но они ехали ужасно медленно из-за снежных заносов и резкого ветра, который беспрепятственно гулял сейчас над Равниной. Дэйву и Кевину в Парас Дервале дали замечательно теплые и очень легкие куртки. Здесь отлично умели использовать шерсть и хлопок. Без этих курток они бы, конечно, совершенно замерзли. Но даже и тепло одетыми после захода солнца двигаться дальше стало почти невозможно, и Дэйв понятия не имел, насколько далеко они еще от лагерей дальри.
А потом всякие мысли о холоде и усталости просто испарились у него из головы, потому что впереди, в ночи, они увидели мелькающие огни факелов и услышали пронзительные крики умирающих элторов и яростные вопли сражающихся людей.
Дэйв не стал ждать. Он пришпорил своего огромного жеребца и погнал его вперед по заваленной снегом Равнине. Вскоре перед ним предстало поле битвы, а на некотором расстоянии от него, прорвавшись сквозь ряды ургахов и преследуемый ими по пятам, скакал на коне мальчик лет пятнадцати, которого Дэйв сразу узнал.
Диармайд, элегантный, как всегда, нагнал Дэйва почти сразу, и они на полном скаку ринулись мимо Тэйбора вниз по склону холма, однако вскоре Дэйв совершенно перестал замечать, кто еще из своих скачет с ним рядом, ибо врезался прямо в середину волчьей стаи, рубя топором направо и налево и расчищая себе путь к ближайшему ургаху; и гнала его вперед память об убитых при Лиуинмире.
И больше он почти ни о чем другом думать не мог, охваченный пылом сражения. Кевин Лэйн все время был рядом, держа в руке зажженный факел. А потом Дэйву сказали, что он тогда убил не только ургаха, но и его «коня». Эти шестиногие рогатые твари назывались «слоги», так ему потом объяснили. Но все это было потом.
После того как Тэйбор, что было совсем уж невероятно, появился вдруг в небесах верхом на совершенно немыслимом крылатом существе, во лбу которого светился серебряный рог. Светился и убивал.
После того как удалось обратить в бегство волков, а ургахи, развернув своих слогов, тоже бежали с поля боя. Тогда Дэйв наконец спешился и повернулся лицом к своим побратимам. Он чувствовал, как обретает прежнюю силу и уверенность, когда ощутил крепкое рукопожатие Торка и жаркие объятия Левона.
Была, правда, некая неприятная интерлюдия, несколько напряженных моментов, когда Диармайд приказал убить того дальри за неподчинение приказу в бою, а затем еще и поспорил с Левоном и пристыдил его, но и это все тоже закончилось благополучно. Кевин Лэйн по какой-то причине, которую Дэйв никак не мог себе уяснить, попытался было вмешаться в их спор, но никто, казалось, не обратил на это особого внимания.
Затем они поехали назад, в лагерь, к Ивору, который теперь назывался по-новому, Авеном, однако сам остался совершенно таким же, как и был – простым и заботливым, каким Дэйв так хорошо его знал. И глубоко сидевшие глаза Ивора на исхлестанном ветрами лице были прежними. И Ивор сказал, этими своими словами еще сильнее обрадовав Дэйва:
– Добро пожаловать домой, Дэйвор. Что за светлая нить привела тебя назад в темноте!
А потом они пили вино сашен и ели вкусную еду у пылающих каминов, и вокруг было множество знакомых ему лиц. Включая лицо Лианы.
– Сколько же еще раз мне танцевать, изображая, как ты убиваешь ургаха? – спрашивала она, дерзко сверкая глазами, и губы ее были так нежны, когда она коснулась ими его щеки в легком поцелуе, для чего ей пришлось подняться на цыпочки.
Тэйбор появился значительно позже, и Дэйв, которому давно уже не терпелось обнять этого храброго мальчишку, отчего-то подойти к нему не решился: что-то в лице Тэйбора остановило его. Это «что-то» останавливало всех, даже его отца, Ивора. Через несколько минут, правда, Ивор пригласил Дэйва принять участие в небольшом совещании на дальнем конце стола у маленького бокового камина.
Там вместе с Дэйвом собрались семеро, а через несколько минут подошел и восьмой – Диармайд, несколько встрепанный и не такой элегантный, как всегда, и с собственным кувшином в руке. Дэйв так и не разобрался еще, как ему следует относиться к этому принцу; гораздо лучшее впечатление на него производил Айлерон, старший из братьев, ставший теперь Верховным королем Бреннина. К тому же, по мнению Дэйва, Диармайд был чересчур любезным и
