– Вы понимаете, что я… играю, правда?
Он кивнул, слишком поспешно.
– И это моя единственная цель, вы так решили?
Он уставился на нее, не способный говорить.
– Бедняга! Вам поможет личи? От сухости…
Тай рассмеялся, не сумев сдержаться. Выражение ее лица было воплощением озорства. Секунду назад она деловито объясняла ему дела империи и мира, а теперь наслаждается своей красотой и властью, которую та дает ей.
Цзянь взяла и очистила еще один плод, не дожидаясь его ответа. Протянула ему. Их пальцы соприкоснулись. Она сказала тихо:
– Я вам уже говорила, что император, да живет он вечно и в радости, знает, что я здесь. Знает, что вы со мной. Он спросит у меня в Ма-вае, проявляли ли вы уважение, и я скажу ему, что проявляли, потому что это правда. Теперь вам легче?
Тай много кивал головой и встряхивал ею за время их встречи. И опять кивнул.
Она продолжала:
– Я приказала, чтобы семье вашего солдата выплатили компенсацию. Мой помощник управляющего получил распоряжение это сделать до того, как он займется своими делами и покончит с собой.
Он уже забыл об этом. Тай откашлялся.
– Могу ли я просить, милостивая госпожа, оставить жизнь управляющему? Уцзянь Нин, мой солдат, и моя телохранительница… оба проявили агрессивность, защищая меня и моего коня.
Она снова выгнула брови:
– Просить вы можете. Но я не согласна. Этим утром все сделали неправильно. Это плохо отразится на мне и на троне. – Она выбрала следующий фрукт. – Очень скоро мы доберемся до того места, где нас ожидает карета, ваш конь и ваши спутники. Вы поедете в Ма-вай, сопровождая меня. Мне нравится паланкин, но не для долгих путешествий. А вам он понравился?
Тай опять кивнул. Потом спросил:
– Высокочтимая госпожа… Мне кажется, мне понравилось бы находиться в любом месте, где находитесь вы.
Неторопливая улыбка, казалось, выражает искреннее удовольствие (хоть он и не мог быть в этом до конца уверен).
– У вас достаточно льстивый язык, Шэнь Тай. Как я уже говорила, возможно, вы выживите во дворце.
– Вы мне поможете? – спросил Тай.
Он не знал, что собирается это сказать.
Выражение ее лица изменилось. Она посмотрела на него.
– Не знаю, – ответила Вэнь Цзянь.
Вскоре они остановились в том месте, где – когда раздвинули желтые занавески – он увидел действительно поджидающую их карету. На ней тоже были великолепные перья зимородка.
Рядом с ней на дороге (уже не на имперской, она свернули с нее на северо-восток) Тай увидел Цяна, Сун и своих солдат на конях, и беспокойного, великолепного Динлала.
Он дал своему коню личи, чтобы попросить прощения, и сел в седло.
Теперь отряд двигался не быстро, они ведь сопровождали карету. Дул западный ветер. Солнце поднималось все выше, пели птицы. Впереди они видели зеленые холмы. К ним они и направлялись. То были поросшие лесом склоны, где раскинулись самые роскошные загородные поместья аристократии Синаня. Округ под названием Пять Гробниц, недалеко от места, где находятся захоронения предыдущего императора и его предков, и гораздо большая гробница, которую император Тайцу (да живет он еще тысячу лет) строил для себя.
Когда они достигли подножия первых холмов, то миновали большую гостиницу при почтовой станции на этой дороге с северо-востока на юго-запад. Потом подъехали к маленькому озеру окруженному деревьями, – месту, славящемуся горячими источниками и целебными водами. На западной стороне озера стояли шелковичная ферма и каньлиньское святилище, а на другом берегу лежал Ма-вай.
Глава 16
Ли-Мэй потеряла представление о том, как долго они уже едут. Пять дней? Ландшафт оставался безжалостно неизменным. С приближением лета травы стали очень высокими, в них мало тропинок и дорог. Время теряет четкость. Ей это не нравится. Она всю жизнь прожила, предвидя возможные
