– Снимите его, Марси, – тихо повторил Трэйнор.
– Нет. А кроме того, для вас я – мисс Колдрэйн.
– Я никогда особенно не придерживался формальностей. Снимите же платье, Марси.
Девушка еще крепче сжала корсаж и покачала головой.
– Ни за что!
– Значит, мне самому придется сделать это.
Марси испуганно попятилась.
За спиной Марси была кровать. Она, защищаясь, вытянула руку вперед:
– Не смейте подходить ближе! Клянусь, я закричу!
Он пожал плечами.
– Пожалуйста. Мы на середине реки, до ближайшего города много миль. Никто, кроме моих людей, вас не услышит, а они, сами понимаете, вряд ли придут на помощь.
Марси закричала.
Трэйнор улыбнулся.
Когда она замолчала, тишина показалась еще более оглушительной, чем пронзительный крик.
– Довольны? – насмешливо поинтересовался Трэйнор.
Он знал, что будет чувствовать себя отвратительно. Ведь только последний подлец может заставить женщину делать то, что заставляет он. Но выбора не было. Мысль эта доставила ему скорее чувство удовольствия, а не вины. Мисс Марселина Колдрэйн своими дикими выходками ставит под угрозу жизнь его подчиненных и его родного брата.
– Негодяй! – взвизгнула Марси. Трэйнор шагнул к девушке. Указательным пальцем подцепил жемчужную пуговку на корсаже и вытащил ее из петли.
Марси изумленно замерла, а очнувшись, ударила его по руке. Но рука эта снова потянулась к платью. На сей раз к пуговке, уютно устроившейся на возвышенности бюста.
– Нет! – отчаянно закричала Марси и схватилась рукой за корсаж.
Прикосновение его пальца оказалось таким горячим, будто это был кусок раскаленного железа.
Взгляд Трэйнора был неумолимо-холодным и твердым.
– Я же просил, чтобы вы разделись сами. Теперь-то я понимаю, насколько приятно это делать.
Марси с трудом перевела дыхание, внезапно осознав, что она борется с собой не меньше, чем с Трэйнором.
– Несмотря на все ваши угрозы, я надеялась, сэр, что вы все-таки джентльмен. Но, очевидно, это так.
– Я уже объяснил вам, Марси, что я джентльмен только по отношению к леди.
– О! – девушка гордо и возмущенно вскинула голову. – Вы не узнали бы леди, сэр, если бы она кинулась вам в объятья.
Он улыбнулся.
– Так вот чего вы хотите, Марси? Кинуться мне в объятия?
– Ни за что! Даже будь вы последним мужчиной, оставшимся на земле!
– Значит, вам повезло, что я не последний. Снимите же платье!
Ее глаза впились в его – две зеленые молнии, способные поразить человека.
– Хорошо! Отвернитесь!
– А вы выскочите в окошко!
– Нет! Разденусь, как вы мне приказываете, – с жестким сарказмом отчеканила слова девушка.
Губы Трэйнора искривились в кислой улыбке. Он отступил на шаг.
– Я сниму платье, когда вы отвернетесь.
Трэйнор с грозным видом шагнул к ней. Терпение его отходило в область воспоминаний.
– Но мы уже договорились о том, кто разденет вас.
Рука Трэйнора снова потянулась к корсажу.
В этот миг он наклонился, и губы его мимолетно коснулись ее губ. Он вовсе не собирался целовать ее, даже не помышлял ни о чем подобном.
Марси видела, как он наклоняется, как черные ресницы прикрывают его глаза, и подумала, что он собирается целовать ее. Но почему-то не попыталась отстраниться или хотя бы отвернуться. Ум твердил, что надо бежать или сопротивляться, но какая-то сила удержала ее в полной неподвижности.
Прикосновение губ девушки было подобно нежному дуновению ветра: прохладно и призывно. Оно наполнило его душу болью желания, которому нельзя было поддаваться. Он выпрямился, чувствуя и вину, и удовольствие.
