--- Вы думаете, что... Вилли не любит ее? Но Вилли никогда никого не отравит. Это абсурдная мысль.
— Какая лояльная супруга!
— Не говорите об этом с насмешкой!
— Я не намерен смеяться над этим. Я знаю, что вы лояльны, и восхищаюсь этим. Но, маленькая моя Джина, это не может продолжаться!
— Что вы хотите сказать?
— Вы отлично знаете. Вы и Вилли мало подходите друг другу. Дело не пойдет, и он это знает. Когда вы расстанетесь, то оба будете от этого счастливее.
— Как вы глупы,— сказала Джина.
— Ну-ну! Не будете же вы мне рассказывать, что вы созданы друг для друга... что Вилли счастлив здесь!
— Я не знаю, что с ним. Он все время упрямится. А когда говорит, то едва разжимает зубы. Я не знаю, что я должна сделать для него. Почему он здесь не понравился? Одно время мы были так счастливы! Все доставляло нам радость... А теперь он другой человек! Почему люди так меняются?
— Разве я меняюсь?
— Нет, старина. Вы всегда одинаковы... Раньше во время каникул я не расставалась с вами ни на минуту, вы помните?
— Как вы можете отбрить, Джина! Теперь все по-другому! Вы пришли к финишу, не так ли Джина?
— Идиот! — быстро сказала молодая женщина и поспешила перейти к другой теме.— Как, по-вашему, Эрни лгал? Он говорит, что вчера вечером в тумане он прогуливался по парку и много знает о преступлении. Вы верите ему?
— Конечно, нет! Вы же знаете, какой он лживый! Чтобы доказать свою значительность, он может наплести невесть что.
— Знаю. Я только думаю...
Остальной путь они прошли молча.
Заходившее солнце освещало дом. Инспектор Кэрри рассматривал его с освещенной стороны.
— Именно здесь вы вчера вечером оставили вашу машину?
Алекс Рестарик сделал шаг назад и, минуту подумав, ответил:
— Приблизительно. Мне трудно сказать точно, поскольку был туман. Да, я думаю, что именно здесь.
— Доджет! — позвал инспектор.— Начинайте!
Полицейский агент Доджет, который ожидал вызова в любой момент, прилетел как стрела. Он кинулся к дому, пересек по диагонали лужайку, которую разделял дом, вошел на террасу через боковую дверь. Через несколько секунд невидимая рука с силой заколебала шторы одного из окон. Затем агент Доджет появился в районе двери, которая выходила в сад, и подбежал к группе ожидавших его людей. Он очень тяжело дышал.
— Две минуты сорок две секунды,— сказал инспектор, глядя на часы, при помощи которых он хронометрировал этот цикл действий.— Эти вещи не занимают много времени,— добавил он любезным, светским тоном.
— Вы хотели составить себе представление о том, сколько времени мне понадобилось, чтобы сбегать туда и вернуться обратно? — спросил Алекс.
— Я только констатировал, что вы могли совершить преступление. Только и всего, мистер Рестарик. В данное время я никого не обвиняю.
В первый раз Алекс казался выведенным из себя.
— Послушайте, инспектор! Не можете же вы на самом деле думать, что я убийца или что это я послал отравленный шоколад миссис Серокольд со своей визитной карточкой?
— Возможно, нас хотят заставить так думать, мистер Рестарик!
— А, понимаю. Вы очень хитры!
Очень спокойно инспектор искоса посмотрел на молодого человека. Он отметил слегка заостренные уши, лицо 'монгольского типа, так мало похожее на английское, и хитрые глаза. Не очень просто было узнать, что думает этот молодой человек.
Агент Доджет, отдышавшись, сказал:
— Я шевелил занавеской и считал до тридцати, как им мне сказали. Оторвалось одно из колец наверху. Нельзя полностью закрыть окно. И когда комната освещена, это снаружи должно быть видно.
— Вы не видели вчера вечером, что свет проникал сквозь занавес?
— Я вам уже говорил, что был туман и невозможно было видеть даже дом.
— Плотность тумана бывает различной. Временами он на несколько минут рассеивается.
— Вчера вечером он не рассеивался. Я не мог увидеть дома, даже главного фасада. Слегка вырисовывалось только здание гимназии, которое было около меня. В этом было что-то необычайное, и это меня очаровало. Это походило на корабль у пристани. Иллюзия была великолепной. Я уже говорил, что я
