— Может быть... Да, ты прав... Вечером будет видно.
Стефан прошел в библиотеку. Мисс Марпл, поглощенная своей ролью публики, столкнулась с Алексом, который внезапно сделал шаг назад.
— Простите меня,— сказала она.
— Извините... А, это вы,— прибавил он ошеломленно, увидев ее.
Это восклицание человека, с которым она только что разговаривала, показалось мисс Марпл странным.
— Я думал о другом,— сказал Алекс.— Этот парень, Эрни...
Вдруг все в нем изменилось. Он сделал неопределенный жест рукой и пошел в библиотеку к Стефану. Звук голосов доносился из-за закрытой двери, но мисс Марпл едва их слышала. Замечание инспектора, о котором сказал Алекс, зародило в ее уме какую-то неясную мысль, полностью завладевшую ее вниманием. Это замечание, которое уже дало идею Алексу, возможно, дало идею и ей. Одну и ту же? Или другую? Она встала на то место, где стоял Алекс Рестарик. «Это не настоящий холл,— сказала она себе.-— Это только дерево, картон, ткань... Это сцена театра». Обрывки фраз мелькали в ее уме: «Иллюзия в глазах публики... Это зеркальная игра»... Она думала об аквариумах с золотыми рыбками, о женщинах, которые исчезают, обо всех трюках, которые фокусник делает для отвода глаз. В ее воображении возникла картина, вызванная словами Алекса, описание которой он сделал: агент Доджет, задыхающийся после бега... Прозрение осенило ее, и она все увидела.
— Ну конечно же,— сказала она вполголоса.— Это могло быть только так...
— О, Вилли, как ты меня испугал!
Вилли внезапно вышел из тени, и Джина, возвращавшаяся из театра, вздрогнула. Еще было не совсем темно, еще господствовал загадочный сумрак, и вещи теряли свой реальный вид и принимали фантастические формы, как бывает иногда в кошмарах.
— Что ты там делаешь? Обычно ты не ходишь в театр?
— Может быть, я искал тебя, Джина. Это как раз то место, где тебя легче всего найти.
Ласковый, слегка дрожащий голос Вилли не давал возможности подумать о какой-либо задней мысли. Однако, слушая его, Джина испытала легкое беспокойство.
— Эта работа мне очень нравится,— сказала она.— Я люблю запах красок, холста, атмосферу кулис.
— Да. Я понял, что ты к этому привязана... Скажи мне, Джина, как ты думаешь, сколько времени понадобится, чтобы выяснить все дело?
— Расследование судья будет производить завтра, но ничего не решится раньше двух недель. Во всяком случае, инспектор дал нам это понять!
— Две недели,— повторил Вилли задумчиво.— Скажем, три. А после мы будем свободны... И я вернусь в Америку...
— О!.. Но я не могу уехать таким образом. Я не могу покинуть бабушку... И будут еще два представления, постановку которых мы сейчас готовим...
— Я не сказал «мы». Я сказал — «я» уеду.
Джина остановилась и посмотрела на своего мужа. В сумерках он ей показался колоссальным. Он был спокойным гигантом и... возможно, это ей показалось, немножко угрожающим... Чем он мог ей угрожать?
— Ты не хочешь, чтобы я поехала с тобой?
— Почему? Нет, я этого не сказал.
— Тебе наплевать, поеду я или нет, так? — спросила она с внезапным гневом.
— Послушай, Джина, нам надо объясниться. Когда мы поженились, мы не много знали о наших семьях и среде, из которой мы вышли. Мы думали, что это не имеет никакого значения. Мы думали, что самое важное — вести прекрасную жизнь вдвоем. Теперь первый акт окончен. Твоя семья никогда не делала и теперь не делает вид, что я ей дорог. Возможно, они правы. Я немножко другого рода. Но если ты думаешь, что я останусь здесь для того, чтобы делать мелкие работы в том деле, которое я рассматриваю как организацию сумасшедших, то ты ошибаешься. Я хочу жить в своей стране. Хочу делать дело, которое мне нравится и на которое я способен. Ты не «моя жена», образ которой я создал. Мы слишком поспешно женились, я этого хотел. Ты будешь права, если захочешь освободиться и начать жизнь сначала. Ты должна это решить. Если ты предпочтешь одного из этих артистов, дело твое, ты должна выбирать. А я возвращаюсь к себе.
— Ты последний осел! Я здесь развлекаюсь!
— В самом деле? Ну а я — нет! Тебя здесь развлекает даже убийство?
Джина остановилась.
— Это несправедливо и жестоко — так говорить! Я очень любила дядю Христиана!.. Понимаешь ли ты, что кто-то в течение нескольких месяцев пытается отравить бабушку. Это ужасно!
— Я тебе уже сказал, что не люблю это место. Мне не может нравиться то, что здесь происходит. Я уезжаю!
— Если тебе разрешат. Ты, конечно, не понимаешь, что тебя должны арестовать. Думают, что ты убил дядю Христиана. Ты не видишь, как на тебя
