чувствовал, что нахожусь в весьма критическом положении. Все та же старая история: двое любовников и богатый муж, стоящий на их пути, К тому же его состояние было огромным, и искушение было большим. В такой ситуации я никак не мог доверять не только Лауре, но и себе. В сердце у меня уже была заноза. Если я еще задержусь здесь, то вполне возможно, что Лауре удастся спровоцировать меня, и тогда дело закончится убийством. Так что у меня оставался только один выход: поскорее убраться отсюда. Конечно, мне будет не так просто порвать с Лаурой. Особенно меня тянуло к Лауре, когда она была рядом. К тому же мне не слишком-то хотелось возвращаться в свою одинокую комнатку в Милане. Но это все же было лучше, чем ощущение страха и ужаса, которое меня теперь одолевало.
Через шесть дней приедет Валерия, и тогда я вернусь в Милан. Так я сказал себе.
В душе я понимал, что мне лучше всего уехать сейчас же. Но желание провести еще несколько дней на Лаго-Маджоре в ожидании ночей с Лаурой было сильнее меня. Кроме того, если бы я уехал сегодня, то вряд ли получил бы свое недельное жалованье. А семь тысяч лир могли бы мне очень пригодиться, хотя бы на первое время.
К тому же меня очень интересовало, что удалось сделать Торчи в отношении моего паспорта. Я решил после чая поехать в Милан и поговорить с ним об эхом. Возможно, ему что-нибудь известно о Беллини, а мне хотелось бы узнать об этом человеке как можно больше.
После обеда я отправился в Ароло подыскать себе комнату.
Джиан Биччи, небольшого роста толстячок с лысиной и длинными седеющими усами, встретил меня очень приветливо. Мы с ним быстро обо всем договорились, Я сказал, что перееду к нему завтра в течение дня.
— Вы с виллы Фанчини? — с любопытством спросил он.
— Да, я работаю вместо Беллини.
-- Беллини? Этого ужасного типа! О, я очень рад.
— Что он собой представляет?
— Это грубый, жестокий человек. Почти всегда пьяный. Он постоянно бегал за девушками.
— Он жил в деревне?
— Сначала да, но потом он стал совершенно невыносим, и его попросту вышвырнули отсюда. Насколько мне известно, он устроился тогда над лодочным ангаром. Счастье, что его здесь больше нет .
— Вы уверены, что он жил в лодочном ангаре? -спросил я.
— Он жил там примерно неделю, а потом исчез.
— Почему же он ушел?
Биччи провел рукой, запачканной маслом, по лысине.
— У него были какие-то неприятности с женщиной.
Я понял, что ему дальше не хочется распространяться на эту тему, и поэтому спросил, нет ли у него весельной лодки, чтобы порыбачить в свободное время.
— Можете взять зеленую лодку с подвесным мотором,— сказал он.— Она лежит на берегу.
— Спасибо.— поблагодарил я.— Я предупрежу вас, когда она мне понадобится.
Возвращаясь на виллу, я обдумывал то, что услышал. Итак, Беллини все-таки жил в лодочном ангаре. Значит, он был любовником Лауры.
Во мне снова проснулись прежние сомнения. Действительно ли Лаура планировала убийство Бруно или же она просто была нимфоманкой? Прежде всего мне необходимо было переговорить с Торчи и разузнать побольше о Беллини. Даже самые мелкие подробности помогли бы мне глубже заглянуть в душу Лауры. Мне хотелось знать, что таится за прекрасной, но такой холодной и непостижимой маской ее лица.
Потом моими мыслями завладел Бруно. Каким одиноким он. наверное, чувствовал себя. Внезапно я решил пойти к нему. Может быть, ему понравится, если я почитаю ему немного из книги Вазари «Жизнеописания художников»?
Я зашел в квартиру над лодочным ангаром, снял с полки книгу и пошел на виллу.
Сначала взгляд Бруно несколько смутил меня, но заметив, что он рад моему приходу, я приблизился к нему.
— Я сейчас перечитываю Вазари,— сказал я, указывая на книгу.— Здесь много занимательного. Хотите, я вам немного почитаю?
В его взгляде появился интерес.
— Здесь есть прекрасное место о ссоре Бандинелли с Челлини. Это вас интересует?
Мне показалось, что мое предложение заинтересовало Бруно, Как легко можно было его понять, наблюдая за его глазами. Я пододвинул себе стул и стал читать.
Закончив примерно через час чтение главы о Бандинелли, я сказал:
— Удивительно, когда подумаешь, что это написано было более четырехсот лет назад. Я, наверное, уже раз десять прочитал эти четыре тома.
Потом я стал рассказывать Бруно о своей работе над книгой об архитектуре итальянских церквей.
Я почувствовал, что этот разговор живо занимает его, и радовался, что нашел такого внимательного слушателя. Я так увлекся, что совершенно
