насилие, бессмысленное насилие. Но в данном случае обстоятельства говорят о том, что никто из них не может быть подозреваем. Тот, кто может употреблять медленно действующий яд, должен жить в семье. Подумайте о тех, кто живет в этом доме с моей женой,— муж, дочка, внучка, зять, которого она считает своим сыном, мисс Беллевер, ее доверенная компаньонка и очень давний друг. Все очень близкие и дорогие ей лида. Напрашивается вопрос: неужели это кто-нибудь из них?
— Есть и посторонние,— медленно сказал Кэрри.
— Да... Доктор Маверик, несколько человек из руководящего персонала часто бывают с нами. Слуги. Но какие у них могут быт ь причины, чт обы так действовать?
— А еще этот молодой человек... Как его зовут? Эдгар Лаусон?
— Да. Но он бывает в доме мало. Он только недавно приехал. Зачем ему это делать? Больше того, он глубоко привязан к Каролине... Впрочем, как и все.
— Но он очень неуравновешен. Что это был за приступ?
Серокольд сделал нетерпеливый жест.
— Ребячество! У него не было никаких намерений причинить мне зло!
— Но он стрелял в вас? Дыры в стене свидетельствуют об этом.
— Он не пытался попасть в меня, он разыгрывал комедию.
— Это довольно опасный способ разыгрывать комедию, мистер Серокольд.
Левис вздохнул.
— Боюсь, инспектор, что вы не поймете, в чем дело. Вам необходимо поговорить с нашим психиатром, доктором Мавериком. Эдгар незаконный ребенок... Чтобы меньше страдать от этого, он убедил себя в том, что он сын известного человека. Это частое явление. Он уже начал поправляться, делал успехи и вдруг крушение, причины которого мне неизвестны. Он вообразил, что я его отец, и устроил мелодраматическую демонстрацию: угрозы, нападение с револьвером... Это меня совсем не взволновало. Выстрелив, он рухнул на пол и начал рыдать... Доктор Маверик увел его и дал ему лекарство. Завтра утром он будет абсолютно здоров.
— Вы не хотите подать на него жалобу?
— Это самое худшее, что можно сделать для него...
— Откровенно говоря, мистер Серокольд, его надо изолировать, он стреляет направо и налево... Надо подумать и об обществе.
— Поговорите об этом с доктором Мавериком. Он изложит вам медицинскую точку зрения. Во всяком случае, не этот несчастный убил Гульдбрандсена. Он был заперт в кабинете и угрожал убить меня.
— Вот, наконец, мы пришли к тому, с чего я хотел начать. Мы осмотрели дом снаружи. Кто угодно мог войти и убить мистера Гульдбрандсена, так как дверь, выходящая на террасу, не была заперта. В самом деле, есть над чем подумать. Рассмотрим вопрос внимательно. Кто из обитателей дома мог убить мистера Гульдбрандсена?
— Я в затруднении. Есть прислуга,, члены семьи и гости‘ С вашей точки зрения, можно подозревать каждого их них. Скажу только одно: насколько я знаю, все, кроме прислуги, были в холле в то время, как ушел Христиан, и, пока я находился в кабинете, никто оттуда не выходил.
— Никто?
Левис нахмурил брови, силясь вспомнить, что происходило.
— А, да! Перегорела пробка, и Вилли Худ вышел, чтобы сменить ее.
— Вилли Худ, это молодой американец?
— Да. Я не знаю, что произошло в то время, пока мы были в кабинете, Эдгар и я.
После минутного размышления инспектор Кэрри «дохнул:
— Скажите им всем, что они могут идти спать. Я поговорю с ними завтра.
Как только Серокольд вышел, инспектор повернулся с Лайку:
— Что вы об этом скажете?
— Он знает или думает, что знает... кто стрелял.
— Я тоже так думаю... И это не доставляет ему удовольствия.
На следующее утро, когда мисс Марпл спустилась к завтраку, Джина поспешила ей навстречу.
— Полицейские еще тут,— сказала она.— Теперь они расположатся в библиотеке. Вилли буквально очарован ими. Он не понимает, как можно быть такими спокойными, такими далекими. Мне кажется, что он находит все это увлекательным. Я потрясена этим, быть может, потому, что я наполовину итальянка.
