чернорабочий и шел, покачиваясь, словно пьяный. Он натолкнулся ка человека в котелке, и тот почти упал на Хелен, выпустив ее руку. Как молния, девушка рванулась вперед и исчезла в толпе. По видимому, человек в котелке сказал пару добрых слов чернорабочему, но тот только бессмысленно и виновато улыбался.
Доулиш вышел из телефонной будки. Он по-прежнему шел, согнув кош в коленях, стараясь казаться ниже ростом. Теперь он мог слышать слова чернорабочего, который в действительности был Тедом Берсфордом:
— Ой! Простите, честное слово…
— Неуклюжий болван! Ты пьян. Я позову полицию…
— Простите, — сказал чернорабочий, — я извиняюсь. — Он приложил руку к кепке: — Спокойной ночи!
Он снова бессмысленно улыбнулся и, покачиваясь, пошел прочь.
Человек в котелке положил пакет в карман и быстро зашагал к Риджент-стрит. Доулиш последовал за ним. Выйдя на улицу, человек стал искать такси.
Одна машина с опущенным флажком притормозила около Доулиша.
— Такси, сэр?
— Как всегда, минута в минуту, — сказал Доулиш. — Видишь того невысокого парня, который пытается поймать такси?
— Да.
— Следуй за ним, Берт, — сказал Доулиш.
— Слушаюсь, — ответил таксист. — Давно я не работал на вас, мистер Доулиш, и был приятно поражен, когда получил от вас весточку.
Еще одна машина остановилась как раз перед ними.
— Он поймал такси, шеф.
— Разбуди меня, когда он остановится, — попросил Доулиш.
Оксфордс-серкус, Портленд-плейс, Риджентс-парк. Они быстро ехали по дороге к Мейда Вейл, потом повернули налево. Вскоре первое такси остановилось около большого квадратного, неприглядного на вид дома времен не то короля Георга, не то королевы Виктории, — короче, страшное смешение стилей. Дом давно нуждался в ремонте, а сад весь зарос.
— Здесь? — спросил шофер.
— Прекрасно, спасибо.
— Я еще понадоблюсь?
— Да. Встань за углом, откуда сможешь наблюдать за этой калиткой. Если меня не будет больше часа, Берсфорд заменит тебя.
— Я не спешу, — отозвался Берт.
Была половина седьмого, еще вполне светло, сумерки наступят не раньше чем через два часа.
Доулиш свернул на дорожку, ведущую к калитке, на почтовом ящике он увидел номер — двадцать один. На двери было написано: «Элкин-стрит, двадцать один». К ней вели восемь широких каменных ступенек, по обе стороны большого крыльца стояли квадратные колонны.
В окна были видны комнаты нижнего этажа, мрачные и запущенные. Входная дверь когда-то была выкрашена в зеленый цвет, но сейчас краска вздулась и местами совсем облезла. Бронзовый дверной молоток не чистился уже много недель.
Доулиш нажал на дверь, не предполагая, что она не заперта. Дверь открылась.
Он вошел в прихожую, которая была чуть больше коридора. С одной стороны стояла массивная вешалка, на ней не было ни пальто, ни шляп. На противоположной стороне висела гравюра, вставленная в рамку с разбитым стеклом и изображавшая горную местность северо-запада Шотландии: около горного ручья мирно паслись лохматые коровы. В конце коридора около лестницы была дверь. На дверной дощечке — табличка с надписью: «Грей!» Он поднялся на площадку следующего этажа и увидел, что каждый этаж был превращен в отдельную квартиру. Их было четыре.
Он решил проверить каждую квартиру, начиная с верхнего этажа. Здесь входная дверь сияла свежей краской, новый современный замок был вставлен совсем недавно, бронзовый дверной молоток, колокольчик и ящик для писем были начищены до блеска.
Он нажал на кнопку звонка, почти мгновенно где-то открылась дверь, и он услышал шаги. Кто-то произнес тихим голосом:
— Если это Моби, попроси его прийти через час.
Последние слова были слышны особенно ясно, так как в этот момент дверь открылась и перед Доулишем появился бледнолицый человек с темными волосами. На его лбу была красная полоса — след от шляпы-котелка.
Глава 7
Квадратная комната
