потом обвинят в убийстве. Не такая уж чрезмерная цена за удовольствие никогда больше не видеть вас.
Внезапно дверь распахнулась.
Дворецкий лорда Грантвуда хмуро взглянул на испачканную одежду Траска.
– Лорд у себя? – спросил сэр Уолтер и, не дожидаясь ответа, рванулся внутрь.
Отец Кэтрин стоял у открытой двери в кабинет.
– Вы слышали наш разговор?
– Его слышал весь Мейфэр, – бросил лорд Грантвуд.
– Надеюсь, Траск солгал мне, когда заявил, будто вы передумали отдавать за меня Кэтрин?
– Нет, не солгал.
– Где сейчас Кэтрин?
– Она собирается навестить приболевшую кузину в загородном имении.
– Попросите ее спуститься. Я хочу поговорить с ней.
– Не вижу смысла.
Сэр Уолтер никогда прежде не видел отца Кэтрин таким бледным.
– Да что с вами? Что здесь произошло сегодня утром?
– Мы побеседовали с полковником Траском, и он убедил меня, что чувства Кэтрин важнее любых других соображений.
– Почему же у вас такое напряженное лицо? Он угрожал вам?
– Нет.
– Я вынужден напомнить о нашем вчерашнем разговоре. Ваше бедственное финансовое положение общеизвестно.
Лорд Грантвуд стиснул зубы.
– Какой бы красавицей ни была Кэтрин, ни один из пэров Англии до сих пор не сделал ей предложения, – продолжал сэр Уолтер. – Брак с ней не принесет никаких дополнительных выгод, а то и наоборот, повлечет значительные расходы, если она заставит мужа заботиться о вас и леди Грантвуд.
Отец Кэтрин бессильно опустился в кресло возле стола.
– Хотя Траска посвятили в рыцари и теперь к нему следует обращаться не иначе как «сэр», нет нужды говорить, что подобные регалии производят гораздо больше впечатления на простонародье, чем на истинных аристократов. Также нет нужды напоминать, что рыцарское звание не передается по наследству. Если вы, упаси бог, позволите Кэтрин выйти замуж за Траска, их дети не получат никакого титула. Я же, как вам известно, баронет, мой ранг выше, чем у Траска, и его можно наследовать. Если вы нарушите слово и расторгнете помолвку, если выдадите Кэтрин за Траска, то обречете своих потомков на жизнь простолюдинов. Наконец, – с особым ударением произнес сэр Уолтер, – пусть мои пятьдесят тысяч фунтов в год и не могут соперничать с состоянием Траска, но это намного больше, чем осталось у вас на сегодняшний день. Эти деньги позволили бы Кэтрин жить в достатке, а заодно обеспечили бы определенный комфорт и вам с супругой.
Лорд Грантвуд уставился на тлеющие угли камина, но, судя по лицу, не ощущал никакого тепла.
– Не вижу смысла и в том, чтобы напоминать мне о вчерашнем разговоре.
– И какого же дьявола вы передумали? Сколько вам предложил Траск? Он оплатил все долги?
– Я не позволю оскорблять меня предположениями, будто я продал собственную дочь.
– Тогда что заставило вас изменить решение? – Сэр Уолтер шагнул ближе. – Вы о чем-то умолчали, я вижу по глазам.
– Он убедил меня, что чувства важнее всего.
– Чувства? Да какое они вообще имеют значение? Со временем жена научится любить мужа или, по крайней мере, ценить его заботу.
– Я вынужден попросить вас покинуть мой дом.
– Он угрожал вам. Я уверен, так и было. Может быть, не физически, но все же угрожал. Чем? Что вы пытаетесь скрыть от меня? Какую тайну?
Лорд Грантвуд продолжал отрешенно смотреть на горящие угли.
– Я разыщу его и заставлю признаться, чем он вас взял, – пообещал сэр Уолтер.
– Он скажет вам, что любит Кэтрин, а Кэтрин любит его.
Сэр Уолтер ударил набалдашником трости по ладони:
– Когда я его прижму, он расскажет намного больше.
Уже к середине дня в «Колесе Фортуны» было не протолкнуться.
– Хочу еще «Сливок цветущей долины», – заявил банковский клерк Тадеусу Митчеллу. – И принесите стакан для моего приятеля.
Здесь, в деловом районе Лондона, разговоры о деньгах обычно лились таким же непрерывным потоком, как пиво и джин. Но сегодня все обсуждали только недавние убийства и раздумывали о том, не отменить ли вечерние встречи, чтобы вернуться домой к заходу солнца, до которого оставалось еще три часа. Однако оставался животрепещущий вопрос: а будут ли они в безопасности даже за домашними стенами?
