переехать сюда жить?
Гретхен отрицательно покачала головой. Спорам с адвокатами не видно было конца.
— Я прикована к Калифорнии.
— А как ты? — спросил Рудольф Томаса.
— Я? — удивился тот. — Какого дьявола я буду здесь делать?
— Ты мог бы найти себе работу. — Рудольф намеренно не сказал: «Я тебя устрою». — Ты ведь не станешь отрицать, что этот дом лучше, чем гостиница, в которой ты остановился в Нью-Йорке.
— Нет, я не собираюсь здесь задерживаться. И вообще, это место не для меня. Люди тут глазеют на меня, как на обезьяну в зоопарке.
— Ты преувеличиваешь, — сказал Рудольф.
— Твой дружок Бойлан не захотел даже подать мне руку. Если тебе на кладбище не подают руки, то чего еще ждать?
— Ну, он особый случай.
— Это уж точно. — Том засмеялся. Смех был негромкий, но от него в комнате почему-то стало тревожно.
— Чему ты смеешься? — спросил Рудольф, а Гретхен озадаченно посмотрела на Томаса.
— В следующий раз, когда увидишь его, скажи, что он правильно сделал, не пожав мне руку.
— О чем это ты. Том?
— Спроси, помнит ли он День победы в Европе, тот вечер, когда в его поместье подожгли крест и потом начался пр.
— Ты хочешь сказать… это сделал ты? — резко спросил Рудольф.
— Я и один мой приятель.
— Почему ты это сделал? — спросила Гретхен.
— Мальчишеский азарт. Мы ведь только что победили.
— Но почему ты выбрал именно его?
Томас-помолчал и, не поворачиваясь к Гретхен, ответил:
— У него тогда был роман с одной девушкой, которую я в то время хорошо знал. И мне это не нравилось. Сказать, как звали эту девушку?
— В этом нет необходимости, — спокойно ответила Гретхен.
— Кто был твой приятель? — спросил Рудольф.
— Какая разница?
— Его звали Клод. Не помню сейчас его фамилии. Ты часто шатался с ним по городу. Так это был он, да?
Томас улыбнулся, но не ответил.
— Сразу после этого он куда-то исчез, — сказал Рудольф. — Я теперь припоминаю.
— Да, он исчез, а вслед за ним исчез и я. Это ты тоже припоминаешь?
— Значит, кто-то узнал, что это сделали вы?
— Да, кое-кто узнал, — иронически кивнул Томас.
— Тебе еще повезло, что ты не загремел в тюрьму, — сказала Гретхен.
— Именно на это намекал отец, когда выставил меня из города. Да, ничто так, как похороны, не заставляет людей вспоминать старые добрые времена.
— Том, ты теперь ведь не такой, правда? — сказала Гретхен.
Томас подошел к ней, наклонился и нежно поцеловал в лоб.
— Надеюсь, что не такой. — Он выпрямился и продолжал: — Я поднимусь наверх, посмотрю, как там Билли. Хороший он парень. Ему, наверно, станет полегче, если он будет не один.
Рудольф снова смешал себе и Гретхен по мартини. Он был рад чем-то занять себя.
С таким человеком, как его брат, нелегко. Даже после того, как Томас вышел из гостиной, в комнате висело тревожное напряжение.
— Господи, — наконец нарушила тишину Гретхен, — неужели у всех нас одни и те же гены?
— Кто же из нас тот урод, без которого не бывает семьи? Кто? Ты, я, он?
— Мы были чудовищами, Руди, и ты, и я.
Рудольф пожал плечами.
— Наша мать была чудовищем. Наш отец был чудовищем. Ты знаешь, почему они были такими, или по крайней мере раньше думала, что знаешь, — но разве это что-то меняло? Я стараюсь не быть чудовищем.
— Тебя спасает твое везение, — заметила Гретхен.
— Я много работал, — запальчиво сказал Рудольф.
