спросить у меня?
– Мы кое-что слышали о том, что творится на юге, – подал голос Долор. – Тем более что именно оттуда этот чудесный корабль, который облизали и обнюхали в очередь уже все мои свеи, доставил спасенных женщин. И я надеюсь, что их воины остановят этих ужасных гахов, которые, как говорят, ползают по стенам словно тараканы. Мы знаем, что нам предстоит здесь. Но мы ничего не знаем ни об Ардуусе, ни о Светлой Пустоши, ни о Бэдгалдингире. Ничего, кроме того, что воины Бэдгалдингира сражаются сейчас с войском Эрсет. С огромным войском. И когда мы разобьем степняков, когда воины южных королевств справятся с гахами, нам придется столкнуться с той силой, предела которой нет. Поэтому я спрашиваю, что с Ардуусом, с Бэдгалдингиром, со Светлой Пустошью?
– И что с нашими соседями, прайдами? – прогудел рефаим. – Я не скажу, что им нет числа, но они должны понять, что когда сойдет снег, степняки полезут в горы, чтобы поковыряться в их каменных раковинках.
– Ужас поселился в горах Абанаскуппату, – ответил Соллерс. – Я ничего не могу сказать о том, что с их войском. И даже есть ли оно или разбежалось. Низкий поклон этим горам уже потому, что вы, рефаимы, пришли к нам.
– Все это стараниями одного маленького воина, – усмехнулся Дорсум. – Я говорил о нем. Где-то его зовут Пусиллус, где-то Хубар, где-то Нуллус, где-то еще как-то, но именно он нашел слова, которые заставили нас прийти сюда.
– Он был и у нас, – кивнул Долор. – И не только он. Приходил еще и некий принц без королевства со своей супругой, Игнис. И тоже разговаривал с нами. И вот мы здесь. Где они?
– Анкида большая, – вздохнул Адамас. – А люди маленькие. Они легко могут потеряться в ней. Главное, что вы здесь. Никто не может сказать о том, что творится в Светлой Пустоши. А вот что творится в Ардуусе и Бэдгалдингире…
– В Ардуусе провозглашен императором некий Зелус, – проговорила Фосса. – Мой отец – король Пурус и брат Болус – убиты. Многие из вельмож убиты. Но больше никаких вестей из Ардууса нет, потому что непроглядное колдовство накрыло город. И это убеждает в том, что теперь Ардуус – часть Светлой Пустоши. Да и Зелус, тот, который племянник бедного короля Тигнума, – вроде бы уже не тот Зелус.
– Но в Ардуусе ведь тоже есть войско? – спросил Аэс.
– Сто шестьдесят тысяч, не считая королевской стражи! – отчеканила Фосса.
– И что же? – развел руками Магна. – Эти сто шестьдесят тысяч теперь на стороне Светлой Пустоши? Кто ими правит? Кто воевода?
– Был объявлен Церритус, брат моего мужа, – вздохнула Фосса. – Но он исчез или отбыл в Бэдгалдингир – неизвестно. Последнее имя, которое долетело до меня до того, как пелена накрыла город – это Урсус Рудус из Хонора.
– Так он же дурак! – воскликнул Аэс.
– Я видел много вельмож, которых считали дураками, – заметил Адамас, – но их подданные оказывались героями. Что слышно о твоем муже, Фосса?
– Ничего, – прошептала она. – И никаких вестей из Бэдгалдингира. Последняя была о гибели герцога Импиуса Хоспеса. То войско, что ведет через Бэдгалдингир король Атеры Балзарг, больше орды в два раза.
– И на кого же он его пошлет, когда пройдет через долину и выйдет на равнину Шеннаар? – спросил Магна.
– Может быть, на Ардуус? – нехорошо засмеялся Соллерс.
– Вряд ли, – ответил Адамас.
Столицу Бэдгалдингира удалось очистить от тысячи ардуусцев только к следующему полудню. Лишь сотня их побросала оружие и теперь сидела со стянутыми за спиной руками на главной площади, ошалело ворочая головами и беспрерывно прося пить. Остальных пришлось убить. К счастью, едва был сражен безлицый, а потом освобождена башня угодников, почти все ардуусцы перестали быть хладнокровными убийцами, выполняющими указания их властителя, подобно дружине мечников на поле битвы. Большинство из них словно превратилось в зверей, охваченных бешенством, или злобных псов, сорвавшихся с привязи, но очищенные от скверны башни угодников гнали их прочь. Они ринулись к главным воротам и полегли там под стрелами стражников. Еще две сотни лишь преисполнились злобы и со звериным блеском в глазах бились за каждый дом, за каждый переулок. Всякое место, где они потеряли связь с хозяином, превратилось для них в последний рубеж. В схватках с этими воинами Эксилис был ранен в руку и потерял два десятка воинов. Среди стражей Бэдгалдингира, которые словно пытались вымолить прощение за сошедшее на них затмение, счет убитым приближался к полусотне.
После полудня, когда уцелевшие стражники повели приходящих в себя ардуусцев в темницы и стали снимать мертвых со стены, начали выползать из домов, подвалов и тайников жители. Тут отыскались и выжившие дворцовые слуги, но только те, кого не было во дворце в самый страшный день. Все они говорили разное, но сходились в одном. Все началось после того, как в городе появился Церритус. Он вошел в город с пятью тысячами воинов и безлицым воином за спиной, но это был не тот Церритус, к которому привыкли в Бэдгалдингире. Никто не питал к младшему принцу Бэдгалдингира добрых чувств, тот был заносчив, груб, дерзок, мстителен, завистлив. Теперь же это был расплывающийся в улыбке добряк. Только на глаза его улыбки не хватало, но и они блестели слезой, как будто, перед тем как радостно улыбнуться, их обладатель горько рыдал или долго и сладостно зевал. С этой улыбкой он и построил свои тысячи на главной площади и долго прохаживался вдоль строя, пока над башнями угодников не захлопали крылья сэнмурвов. Сразу после этого
