продолжил говорить: – Но самое удивительное – другое. Пять трупов здесь и изрядное количество их в коридоре порублены Орсом. Видно по ударам, да и не мог никто из стражников разить противника так, как Орс. Но четверо убиты иначе. Магией. Вот. Фанга?
Даку подошла к лежащим отдельно трупам – Винума, двух рослых, богато одетых гахов и светловолосой женщины, и поочередно распахнула на каждом одежду. И покрытый татуировками Винум, и гахи, и даже молодая и красивая женщина – все были изуродованы глубокими ожогами. Казалось, будто кто-то прикладывал к их телам раскаленные трубы и вдавливал их, пережигая даже кости почти до спины.
– Ведьмины кольцы, – прошептала Кама. – С полным развоплощением. А ведь ты, мой друг, был очень силен, очень. И ни единого раза не дал мне угадать свою силу. Кто же сумел тебя перемочь?
– Что ты делаешь, принцесса? – спросила Ви, когда Кама вдруг легла щекой на камень.
– Я тоже слышу, – прошептала Имбера, припадая ухом к полу рядом с принцессой. – Дыхание!
– Быстро, – проговорила Кама. – Быстро разбирать камень вон в том углу. Осторожно, но быстро.
Процелла лежала, свернувшись клубком, под помостом. В руках у нее был деревянный меч и свиток пергамента. Едва ее вытащили, Дивинус бросился к сестре, но заговорить Процелла смогла только тогда, когда Кама прижала ее к своей груди и сняла напряжение. Точно так, как это делала с нею же Ви в прошлый полдень. Процелла зарыдала, а потом, выплакав большую часть слез, стала говорить. Для Камы, Касасама, Дивинуса и тем, кому Кама разрешила остаться – Иктусу, Ви, Имбере и Фанге.
– Днем ко мне пришел Эм, – сказала Процелла. – Принес пергамент, сказал, что закончил с тем заклинанием, о котором просила Кама, но хочет, чтобы я посмотрела. Он горазд в заклинаниях, но слаб в письме. И еще сказал, что писать о том секрете, о котором ты знаешь, Кама, не станет. Он сделает то, что может, но не будет выдавать секрет. Слишком опасно.
– Уже не сделает, – прошептала Кама.
– Мы только начали смотреть пергамент, – продолжила Процелла, – когда Орс насторожился. Он сказал, чтобы мы сидели не шевелясь. И вышел в коридор. Велел, чтобы мы закрылись. И даже спрятались под лежаком. Сказал, что наше умение фехтовать тут не пригодится. Надо спасаться. Он закрыл нас снаружи. Потом мы услышали звуки схватки за дверью. Прошло несколько минут. Тут я сломала мел. Почувствовала, что ужас накатывает, и сломала мел.
Кама слушала Процеллу, бледная как полотно.
– А потом дверь вылетела, – продолжила Процелла. – Я выглянула и увидела, что Орс сражается с женщинами и с этим весельчаком-стражником замка – Винумом. Они так рубились, что… Я не знаю, кто мог бы против них устоять. Но Орс устоял. Он уже был в крови, но он срубил пятерых девушек, а потом стал колдовать. Он почему-то не убивал последнюю из них и Винума. Хотя они сражались лучше прочих. Я все видела. Мы смотрели вместе с Эмом, но не могли выбраться из-под топчана. От страха, – призналась Процелла. – И вот когда Орс оказался между ними, он вдруг замер. Выставил в их стороны руки, даже меч бросил, и замер. Я подумала, что сейчас его убьют, но и они замерли. А потом он стал называть их имена. Он поворачивал только голову и называл их имена. Они тоже кричали ему что-то, но они называли его Орсом, а он знал их имена, женщину называл Тиантой, а Винума – Эофаном. А потом они стали выть и дергаться, запахло паленым, и они упали замертво.
– Невозможно, – прошептала Кама. – Не хватит никакой силы. Да, он держал их на одной линии, сокращал потери, но я не смогла бы развоплотить и одного мурса. Если только изгнать его из тела. Я изгоняла дважды. Диафануса и Сальда. Но я не знала их имен… И не развоплотила…
– Так это были мурсы? – спросил Касасам. – Что же это за охота, если в ней участвуют четыре мурса?
– Вот они, – всхлипнув, кивнула на трупы гахов, Процелла. – Когда Тианта и Винум упали, Орс тоже упал. Мне показалось, что у него нет больше сил. Он даже не мог взять в руки меч. Стоял на четвереньках головой к двери и повторял одно: «Это еще не все, это еще не все». И тогда вошли двое гахов. Один повыше, другой чуть ниже. Но они не были похожи на гахов. Они двигались и говорили, как люди. И тот, что повыше, как будто смеялся. Он сказал, что действительно, еще не все, но скоро все закончится. Они встали с двух сторон от Орса, обернулись посмотреть на тела женщины и Винума, высокий еще что-то проговорил об очень долгом прощании, а низкий сказал, что несколько тысяч лет отдыха… Он не договорил. Орс вдруг заревел, закричал, скрестил руки на груди, потом развел их в стороны и начал подниматься. И вот тогда он и назвал эти имена – Диафанус и Сальд. А потом захлопали крылья.
– Сэнмурвы? – спросила Ви.
– Я не видела, – прошептала Процелла. – Я только слышала крылья. Потом ужас наполнил этот зал. У меня в руках был пергамент, но было так страшно, что я задрожала и полезла за мечом. Мне всегда становилось легче, когда я держалась за него. И я в самом деле смогла дышать, но Эм уже вылез из-под лежака. Он был как пьяный. А потом в дверях появился страшный человек. Он был высокий, почти ростом с Орса, но как будто весь в трупных пятнах. И он сказал что-то о том, что все равно заберет то, что должен забрать. И убьет того, кого должен убить. А Орс стоял напротив него и шатался. Мне казалось, что он сейчас упадет. Но когда этот человек шагнул вперед, Орс вдруг схватил его за горло и закричал, что мы должны убегать. Но я не могла двинуться с места…
– Что было дальше? – тихо спросил Дивинус.
– Дальше… – Процелла поежилась. – Дальше все было долго, но очень быстро. Человек сам взял Орса за горло и стал давить. И сказал, что никто никуда не убежит. А Эм стоял между Орсом и лежаком. И Орс уже хрипел, потому что человек давил очень сильно. Так сильно, что у Эма вдруг сплющилась
