Они уложились в четыре минуты. Уложились бы в три, но кольцевые двигатели продолжали попыхивать. Выпускали уже жидкие языки газа каждые пятнадцать секунд. Сначала пришлось, шлепая магнитоступами, пробежать сто локтей от мусорщика до середины корпуса. Потом выдавить медленно стекленеющий гель растворителя на защелки отсекателя одной из малых дюз. Затем вставить друг в друга два ключа и получившимся рычагом сдернуть защелки в открытое положение.
– Теперь верю, что технические испытания на будущего механика ты сдал на отлично, – успел буркнуть Будалла, когда Трап дал ему знак – за несколько секунд нужно было выдернуть из дюзы раскаленный отсекатель. С конусом высотой в три локтя они справились без труда. Когда-то десятилетнему мальчишке потребовалось на это значительно больше времени. Правда, ему не приходилось опасаться плазмы.
– Это все? – восхищенно прошептала Кафша.
– Еще нет, – поморщился Трап, прихватывая основание отсекателя тросом. – Ждем полминуты, надо, чтобы ракушки в пазухах вокруг дюзы выгорели.
– А как ты обходился с ними в прошлый раз? – подал голос Динак.
– В прошлый раз я работал в комфортных условиях, – отозвался Трап. – Меня никто не торопил.
– А мы не застрянем там? – притопнул Будалла.
– Там много места, – успокоил его Трап. – Ракушки не поднимаются выше колена. Таможня обшаривает пазухи без проблем. Там еще с полтора локтя пространства и прогалы в зарослях. Нам хватит.
Было время, когда компании астроперевозчиков всерьез рассматривали способность ракушек поглощать жесткие излучения для защиты кораблей. Потом оказалось, что генерирование собственного магнитного поля гораздо экономичней. Но выпущенные полсотни лет назад гиганты продолжали вырабатывать ресурс.
Члены команды нырнули в пазухи балкера один за другим. Трап был последним. Он упал на осыпающиеся песком сгоревшие ракушки, откатился в сторону, затем дождался очередного выплеска пламени и потянул за трос. Воспаривший над обшивкой отсекатель плотно сел на привычное место.
– А обратно? – с некоторым беспокойством подал голос Будалла.
– У того кораблика, на котором я катался, были заварены технические люки, – ответил Трап. – Насколько я понял, у этого они в порядке. К ним нам придется вернуться. Недалеко. На полсотни локтей. Люки легко открываются, но только изнутри.
– Какой тогда в них смысл? – спросил Динак.
– Под ними расположена малая шлюзовая камера, – объяснил Трап. – Обычно не используется, поскольку поддерживать в сухогрузе давление затратно, но должна быть исправна. Думаю, она заполнена такими же ракушками.
– Внимание, – напомнила Кафша. – Буксиры включаются.
– Так и будем прятаться в темноте? – недовольно проворчала Шака.
– Ты под ноги не смотрела? – удивился Трап. – Внешняя оболочка перфорирована. Глухая только вокруг кольцевых и маневровых двигателей. Ну, у маршевых вообще пазух нет. А так-то словно сито. Конструкторы беспокоились, чтобы ракушки чувствовали себя как в открытом космосе.
– Ты считаешь, что они что-то чувствуют? – спросил Динак.
– Не знаю, – ответил Трап.
Наверное, у отца Трапа оказалось слишком много свободного времени. Трап даже подозревал, что последующее безделье было одним из условий, по которым отцу пришлось добровольно распрощаться с Портом. Во всяком случае, не менее пяти его преемников расстались с жизнью не самым лучшим образом. Мать, оставившая в Порту созданную ею же биологическую лабораторию, в самом деле слыла превосходным специалистом, так что без работы не осталась и возвращение на Токе восприняла спокойно. А отец занялся сыном. Для этого у него имелось не только время, но и возможность не заботиться о средствах к существованию и даже некоторая личная заинтересованность. Он явно собирался вылепить из ребенка копию самого себя. По утрам отец выгонял Трапа из-под теплого одеяла и бегал с ним по дорожкам сада. Спускался к морю и учил плавать. Затем передавал с рук на руки наставникам, которые истязали парню мозги, а с обеда вновь брал с собой к морю. В доме была установлена совершенная система симуляции, однажды ребенок высказал пожелание научиться драться или отец подтолкнул его к этому пожеланию, но вскоре вечера Трапа стали проходить в схватках и упражнениях. К немалому удовольствию отца, часть времени у его ребенка уходило и на технические симуляторы. Ребенок бредил звездами. Воспользовавшись отцовским файлохранилищем, Трап перебросил в память данные всех существующих космических кораблей и часами бродил стальными и пластиковыми коридорами, обследовал силовые установки, вооружившись виртуальными инструментами, пытался что-то разбирать, проникать в потайные полости и укрытия, запускать двигатели и сдавать вполне профессиональные тесты старта и торможения. А затем вновь включал боевые симуляторы и дрался: с ровесниками и со старшими, с женщинами и мужчинами, с тайными агентами и бойцами спецназа. В десяти процентной выкладке, в двадцати процентной. В половинной. В полной. В полуторной. В двойной. Он сумел выключить страховочные ограничения за полгода до того, как окончательно упорхнул из-под отцовского крыла, но еще будучи ребенком, при всякой ошибке или оплошности неизменно получал крепкий электрический разряд. Может быть, именно это помогало ему быть собранным в любую минуту?
К тому же отец с самого юного возраста учил мальчишку терпеть боль. Однажды Трап обжег на пикнике палец. Боль казалась нестерпимой. Нянечка
