преобразований, но по заверениям Готтэ - дело стоящее.
- Но какими судьбами лично вы здесь оказались? - поспешила спросить Виктория. На что рыцарь с явным умилением воскликнул:
- Ах, ваше величество! Разве я мог мечтать ещё совсем недавно о том, что вы станете королевой такого древнего и славного королевства. Разве я мог предположить, что такой одухотворённый и великий поэт, на самом деле не кто иной, как будущий повелитель Салламбаюра! Поэтому когда новости из ваших земель докатились до Жармарини, мы стали мечтать о том дне, когда можем снова увидеться. К тому же Совет старших баронов решил вновь открыть дипломатическое посольство в Граале и выбрал для этого трёх наших представителей. К сожалению, сам Виктор прибыть не смог, по причинам жесточайшего турнирного графика, но я не мог упустить такую возможность лично засвидетельствовать своё почтение молодой королевской паре. А как только мы услышали о вашей невероятной победе в Граальской битве, то вышли в море буквально через несколько часов.
- И как прошло плавание?
- Кошмарно! Три нас терзал жуткий шторм возле самой южной оконечности Шпоры. Пришлось уходить против волн в открытый океан и по этим причинам мы потеряли уйму времени.
Дальше рассказ Рональда перескакивал то на турнирные поединки, то на политические распри с соседями, то на огромное количество друзей и доброжелателей, которых Виктору и его друзьям удалось сплотить общими идеями о централизации государства. А иномирцам больше всего хотелось уединиться и вдвоём почитать письмо от самого своего родного человека в этом мире. И они очень надеялись, что там будет написаны только хорошие новости.
Ну а пока они с не меньшим удовольствием слушали непрекращающийся рассказ барона Страйского и с не меньшим удовольствием и умилением наблюдали за вознёй маленького пушистого клубочка, который топтался и осваивался на коленях у Виктории. Молодого тумблона по всем правилам привезли в изолированной клетке, торжественно вручили в таком же 'запечатанном' виде королеве и только потом она своими руками имела права взять животное к себе. Иначе мог поломаться весь процесс приручения. С первого прикосновения живое средство связи должно было привыкать, а впоследствии и слушаться только своего единственного хозяина. Иного, практически, и не случалось. Повторно они не приручались. В большинстве случаев после смерти своего единственного человека-покровителя, тумблоны тоже умирали, потому что брали пищу только из рук своего хозяина.
Выглядели эти животные экзотически и особенно. Скорей они походили на мохнатых щенков, но с ещё более коротким туловищем и короткими лапами. Ну и мордочки у них поражали своей несимметричностью и нереальностью. В голову Семёну приходило лишь сравнение с акулой-молот. Только здесь всё было покрыто длинным и густым мехом. Словно на лохматый пенёк поперечно установили другую лохматую чурочку. В нижней части этой лохматой чурочки виднелась подковообразная пасть с весьма острыми зубками, а в средней части два больших глаза, которые могли смотреть только прямо и чуть вверх. Вместо носа прятались под шерстью надо ртом две чёрные дырочки. Но самое главное и примечательное - это два круто выступающих в стороны больших нароста, которые заменяли тумблонам уши. И именно с помощью этих ушей и можно было передавать прямую речь через неимоверно большие расстояния.
Как бы там ни было, но Виктор хоть и был самым младшим среди сыновей, но именно он пока устроился, и вполне самостоятельно, лучше всех и первым сумел подать о себе весточку. Что хоть немного, но успокаивало родительское сердце. Правда такое успокоение дало и другой, весьма неожиданный эффект: Семен теперь с удвоенным переживанием стал думать об Алексее и Фёдоре. Хоть те и находились в необозримых далях, но пока от них никакой весточки не поступало. Что сразу заставляло насторожиться и взволноваться. Выбрав подходящий момент среди громких тостов и здравиц, он наклонился к дочери и прошептал:
- Мармуляда, мы тут с этим временным ажиотажем совершенно забыли про такие средства связи, как почта. Надо сегодня же написать письма не только Виктору, но и Алексею с Фёдором.
- Ой, папуля. Я тут уж сама об этом подумала и мысленно уже почти все письма написала. Осталось только до бумаги добраться.
- Правильно. Но вначале письмо от Виктора почитаем.
- А Теодоро разрешим присутствовать?
Загребной усмехнулся:
- Короля обижать нельзя. Как и нашу любимую Хазру. Правильно?
- Конечно! Но тогда давай уже и Люссию на чтение пригласим. Мне кажется, она тоже имеет полное право знать наши семейные тайны. Да и с Виктором она лично знакома. Да и вообще....
- Что ты имеешь ввиду? - строго спросил королеву её отец, но тут же они были вновь возращены в беседу новыми вопросами Рональда и его очередным рассказом о том, как Виктор отвоевал для себя второе баронство. Повествование получилось очень красочным и интересным. А напоследок ещё и весёлым. Поэтому все здорово посмеялись. Но после странного намёка дочери, Семён нет-нет да посматривал в сторону Люссии, которая сидела возле барона Шенре и дублировала тому в демонический мир всё, что слышала сама. Посматривал и непроизвольно любовался прекрасной демонесой. Вспоминая тот самый спектакль, в котором они впервые в этом мире узнал о самом понятии 'демоническая притягательность'.
Рыцари отправились спать далеко за полночь, но никто из оставшихся в кровати не торопился. Разве что барон Шенре умчался по своим неотложным делам бургомистра. Да и поступление воды в столицу он стремился проверять каждые четыре часа. Слишком много в данное время зависело от бесперебойной работы водопровода.
Из-за стола все поднялись и отправились за Викторией в один из уютных будуаров. Лишь Люссия немного замешкалась, но тут же Загребной на неё прикрикнул через плечо:
- Не отставай, а то пропустишь самое интересное.
Правда на выходе из зала им пришлось остановиться и понаблюдать за очень примечательной сценой знакомства. Потому что путь им преградил ревниво подвывающий воплотник. Он с явной угрозой потянулся к комочку на руках у молодой королевы, и могло показаться, что сейчас проглотит тумблона вместе со своей хозяйкой.
Но Виктория совершенно безбоязненно шлёпнула Ангела по дрожащему от гнева языку, топнула ногой и прикрикнула:
- Ты чего это хулиганишь?! А? Он же маленький и совсем беззащитный. Смотри, ну, видишь? Его надо защищать, потому что через него я буду разговаривать с Виктором. Помнишь Виктора? Ну, Ангел! Вспоминай! Виктор, твой первый хозяин и кормилец....
Воплотник чуть подался назад и теперь с явным усилием пытался понять, что ему втолковывают. Но при имени Виктора он вполне приветственно рыкнул, а потом уже и с большим интересом уставился на неведому зверушку. Его хозяйка вообще подошла к нему вплотную и любовно одной рукой потрепала по загривку:
- Ты ведь добрый и хороший, правда? И поэтому не станешь меня обижать своим непослушанием. Поэтому познакомься с нашим новым другом, которого мы назовём Шарик....
- Лучше уж Молоток! - вставил Семён, но его предложение было проигнорировано:
- ...Поэтому знакомься и всегда его защищай! Понял, Ангел? Вот, можешь его понюхать, его зовут Шарик. Шарик, а этого большого нашего защитника зовут Ангел. Тоже можешь его....
В этот момент тумблон вполне по-дружески лизнул воплотника прямо в нос и с этого момента дружеские отношения между животными пошли по наклонной вверх. Монстр виновато рыкнул, получил ещё одну порцию ласки от своей хозяйки и, словно невзначай, откатился в сторону, освобождая дорогу.
На что облегчённо вздохнувший Теодоро завистливо прошептал:
- И почему они все тебя слушаются?
- Очень просто: потому, что я супруга местного короля, - бойко ответила ему Виктория и свернула в ту самую комнату с удобными диванами. - Всё, больше ни на что не отвлекаемся, даже на комплименты в мой адрес. А если кто будет перебивать моё чтение, то я сразу накажу всех тем, что перестану читать вслух.
Возразить молодой королеве осмелился лишь её отец:
