это за зверь.
На выступ высыпала толпа. Здесь и раньше-то места не хватало, а длина чудовища была значительна. Десять, пятнадцать тел… но появлялись все новые сегменты, пока оно не заняло почти четверть окружности. Когда же оно кончится?
Атон заметил, что последние части гусеницы были бесформенны, гротескны — даже по сравнению с предыдущими. Они уже не были единообразны, их объединяло лишь синхронное движение ног. У некоторых сегментов имелись лишние конечности, которые без всякой пользы свисали с боков и болтались. У некоторых, похоже, были сморщенные головы, словно они принадлежали к разным видам.
Один сегмент выглядел совсем по-человечески.
Какая нелепость! Атон отступал от громадной головы.
Как же она питалась? На передней части рта не было видно, а сегменты находились в положении, неудобном для приема пищи. Они все появлялись и появлялись, занимая всю ширину выступа. Теперь стало понятно, для кого вырублена удобная дорожка.
Люди лезли друг на друга и, в безумных попытках бежать, падали в воду. Те же, кто удержался на ногах, столпились на участке менее полукруга — а тварь все наступала. Самые удаленные от уродливой головы сегменты были странно сморщены, словно из них высосали все соки. «Если ее охватывает голод, — подумал Атон, — он движется от хвоста к голове».
Наконец она показалась вся целиком. Раздался общий вздох облегчения: всех в воду тварь не загнала.
Последний ее сегмент заканчивался иглообразным жалом, выступавшим метра на полтора.
Над царившим дурдомом раздался вопль. Все невольно обернулись. Внимание каждого было приковано к гусенице, и развитие событий в озере прошло незамеченным.
Медленно поднимаясь из глубины, там появилось существо, похожее на кита. Оно заполнило озеро от края и до края; необъятное тело пухлой черной медузы в тридцать метров величиной! Последние капли скатились с ее выпуклой вощеной поверхности, обнаружив огромное круглое отверстие: рот.
Теперь Атон распознал ее — действительно медуза, но разросшаяся до небывалых размеров. Он сильно подозревал, что она плотоядна. Тела камнеедок исчезли где-то в стоке реки, однако непосредственных доказательств пока не было.
Доказательство не заставило себя долго ждать. Рот разинулся шире, обнажая белесый внутренний канал, изрыгающий пену, пузыри и желтые желудочные испарения. Высунулся трубчатый язык. Он выбросился почти вслепую, затем шлепнул по телу женщины, плавающей в воде, и втянул ее.
Между тем гусеница тоже занялась делом. Голова возвышалась у выхода воды, а хвост отрезал вход и пятился вдоль противоположного берега.
Мощная игла гусеницы пугала людей куда больше, чем ее голова. Внезапно хвост выскочил, удлинившись на добрых полтора метра. Он пронзил ближайшего мужчину, дурашливо замахнувшегося обломком камня, вошел ему точно в живот и вышел из спины. Мужчина жутко заверещал и затих, но тело его держалось стоймя на острие. Жало сократилось, подтолкнув труп к завершающему сегменту гусеницы.
«Какая жуткая мощь! — подумал Атон. — Жало протаранило внутренности, мышцы, позвоночник и вышло наружу».
После чего часть трупа отвратительно вернулась к жизни. Голова и руки мужчины вяло повисли, но его ноги подхватили размеренный ритм сегментов. Других сегментов.
Хвост вылетел вновь, настигнув бегущую женщину. Острие прошило ей спину и вышло из живота. Как и первая жертва, женщина потеряла сознание или умерла; как и первая, она отдала свои нижние конечности безостановочному ритму марша.
Атон осознал, наконец, ужасную природу этой ловушки. То, что казалось невинным прибежищем, в действительности, служило местом одновременной кормежки двух самых хищных обитателей Хтона. Жертва могла выбрать своего убийцу — не более того.
Целый отряд забрался в ловушку и чувствовал себя в ней как дома. Теперь не было времени думать, прикидывать, изучать. Гусеница включала в себя новые сегменты как попало — задом, передом, боком, сложенные пополам — как им довелось встретить пронзающий хвост. Китомедуза неуклюже всасывала всех, кто упал, нырнул или был сброшен в воду. Она могла позволить себе неуклюжесть. Прием пищи займет немало времени — но в ее наличии она была уверена.
14
Старшой взялся за руководство. Ухватив двумя руками топор и топорищем расталкивая людей, он расчистил место и шагнул вперед — на поединок с головой гусеницы. Атон последовал за ним, догадавшись о его намерении.
Старшой встал в боевую стойку и размахнулся — заиграли мышцы на его спине. Лезвие топора вошло в резиновую морду гусеницы. Из раны потекла зеленая вязкая жидкость. Тварь издала отчаянное шипение каким-то клапаном за торчащими усами и отступила. Движение передних ног волной пробежало к хвосту. Старшой ударил еще раз, целясь в выпученные глаза, но гусеница моргнула.
Моргнула: блестящие прутья из покрытой металлом кости изогнулись над глазами защитной маской. Она не использовала голову в схватке, но, тем не менее, умела защищать ее от добычи, посмевшей сопротивляться. Такое грубое оружие, как топор, могло ее разве что вспугнуть, но не убить.
Старшой ударял снова и снова, поражая края разноцветной головы, и она пятилась все дальше. Во при этом наступал хвост, а это было гораздо хуже. Круг почти замкнулся, длинное тело гусеницы простиралось неумолимо и беспредельно.
— Мы должны убить ее или прогнать прочь, — закричал Атон. — Или столкнуть в воду.
Для чудовища это означало бы конец. Гусеница тонет и расплескивает воду шагающими ногами; китомедуза давится нескончаемым куском, который ей не проглотить. Погибнут обе.
На самом деле все было не так. Согласованное нападение отряда выгнало бы гусеницу. Люди могли бы окружить ее и, схватив бесчисленные ноги снизу, столкнуть с выступа; или же взобраться к ней на спину и отпихнуть от стены. Да — ее можно победить. Но не испуганной толпой. Необходимой организованности из-за общей паники не достичь. Явный, очевидный побег — лишь он мобилизовал бы орущих людей.
— Река! — закричал Атон, указывая на бурлящее отверстие. Старшой услыхал его среди шума и оглянулся. Поняв мысль, он отступил к берегу и встал настороже, готовый помешать наступлению гусеницы.
— Туда! — завопил Старшой, указывая вниз. — ТУДА! — Какой-то мужчина увидел знак и прыгнул в мелководье между горбом китомедузы и краем озера. То плывя, то шагая по пористой плоти, он прошлепал к сливу и нырнул. Поток воды протолкнул его внутрь.
Пауза: затем еще один мужчина исчез из вида до того, как водяное чудовище его обнаружило. После него женщина, а остальные тем временем выстроились в очередь, предпочитая неведомую дорогу видимым ужасам.
Шестым человеком в дыре оказался Первоцвет. Он весил, по его собственным словам, сто восемь килограммов. Слишком поздно обнаружилось, что его туша велика для дыры. Голова и плечи исчезли в ней, дрыгающиеся ноги — нет.
— Вытащите оттуда этого ублюдка! — заорали обезумевшие люди. Голова и хвост гусеницы начали наступать, вытягиваясь из тела. Водяное чудовище шарило языком вблизи дыры. Если помеху быстро не убрать, все погибнут.
Атон прыгнул в воду и схватил дергающуюся ногу. Он нащупал камень, уперся в него и напрягся, но вода с силой давила на толстое тело, вжимая его в дыру. Атон сменил тактику: он попробовал протолкнуть его, но и это ему не удалось, тело не двигалось ни туда, ни обратно. Похоже, вытащить Первоцвета невозможно.
Старшой глянул вниз с мрачным лицом. Голова гусеницы находилась недалеко от отверстия, но проход к нему еще оставался.
