Старый барон вновь взглянул на сына, тот — на отца.
— Гм… кхе-кхе, — наконец прочистил горло Браг-а. — Мне кажется, регалии будет безопаснее всего передать тайно. Мне понятны твои соображения, Клавдий, и я ценю твоё усердие. Ты, конечно, прав, для верности легионов это будет лучше. Но… я вынужден учитывать и другие обстоятельства, о которых сейчас говорить не считаю возможным и нужным. Ступайте, Клавдий, и ты, Гай. Идите и доставьте мне то, о чём мы сейчас говорили. На завтра назначим торжественный въезд в Мельин.
Командиры легионов молча поднялись, поклонились и оставили шатёр.
— Вымерло всё, Гвин. — Сеамни приподнялась в седле, огляделась. Лес подступал к самому Разлому, войско с трудом протискивалось по узкому краю, вдоль самого обрыва.
— Эта пропасть кого хочешь испугает, Тайде. Звери тоже чуют.
— Нет, я не о них. — Дану прищёлкнула пальцами. — Древние Силы Мельина. Их нет. Нигде.
— Древние Силы? — удивился Император. — Но их… но они же…
— Когда Онфим только вёл меня подбирать Иммельсторн, я попыталась убить его. Именно с помощью Древних Сил, Безродных, обитавших в Дадроунгдоте. Друнг, как его называли люди, издавна служил обиталищем малопонятных сущностей, равнодушных ко внешнему миру, но расположенных к нам, Дану, и к нашим чащобам. Онфим тогда оказался ловчее, он сумел отбить удар. Но с тех пор я запомнила их, эти Силы…
— Ни разу не слышал от тебя о них ни слова, пока мы тут странствовали…
— Я только сейчас это поняла, — призналась бывшая Видящая. — Поняла, чего мне не хватает в этих лесах. Древних. Именно их. Ощущения, что они — где-то рядом. Мы можем их не видеть, они могут не говорить с нами, не показываться, не иметь дела — но не исчезнуть же полностью!.. — Она вздохнула, перевела дух, провела тонкой ладонью по лбу. — Это всё после той твари на Свилле, — добавила Сеамни жалобно. — Чувствую… всё больше и больше. Ты говорил, Нерг меня разбудил? Не знаю, что они со мной сотворили, но… Иммельсторн теперь со мною почти всегда, — почти со стыдом призналась она. — И — память, что я натворила, пока оставалась Видящей.
— Не думай об этом. — Император потянулся с коня, коснулся плеча Дану. — Скажи ещё о Древних.
— Нечего даже и говорить, — развела руками Сеамни. — Они просто исчезли. Бесследно.
— Погибли? Уничтожены? Кем, козлоногими?
— Нет. Козлоногие и не пытались выбраться на эту сторону Разлома. Древние… ушли. Вернее… — Тайде прижала пальцы к вискам, крепко зажмурилась. — Не сами. Не добровольно. Их… словно унесло. Да. Точно. Унесло — вот слово.
— Куда? — только и смог спросить Император. Вместо ответа Дану только кивнула на заполненную серым туманом пропасть.
— В Разлом…
— Не спрашивай больше ничего, Гвин, я не смогу ответить. Я думаю об этом постоянно, непрестанно, но не знаю, кто это сделал, зачем или как. Древние Силы Мельина сгинули в Разломе, и мне страшно даже представить, кто на это может быть способен.
— Кто бы ни был — нам до него не дотянуться, — посетовал Император. — Прыгать второй раз в Разлом…
— Может, и придётся, — неожиданно закончила Дану. — Пирамиды пришли оттуда, из других миров. Что, если даже уничтожение этой «великой» ничего нам не даст, что, если потребуется пробиваться в Эвиал, на Утонувший Краб?
— Я помню рассказы вампира Эфраима об этом острове. Что-то жуткое, непредставимое. Ночной Народ, он говорил, бежит от него и никогда там не появляется. Весомая рекомендация, не находишь?
Сеамни кивнула:
— Наше время истекает. Клавдий сообщал, что козлоногие замедлили наступление, но я уверен, что это лишь временно. Сама ж видела, что тут делалось…
За дни и недели пути вдоль пропасти небольшое войско Императора насмотрелось на эту дикую, чудовищную картину: всё новые волны живого тумана выплескивались за восточный край Разлома, оборачиваясь там новыми десятками и сотнями козлоногих тварей. Не обращая никакого внимания на легионеров, бестии сбивались в небольшие отряды и без промедления уходили на восход, туда, где продолжала сражаться Мельинская Империя.
— Если мы не найдём главную пирамиду, придётся просто сковыривать их по одной, — мрачно заметил Император. — Оставим тут гномов и Сежес, а сами вернёмся.
— А всё потому, что ты так меня и не послушал. Мы ведь в два голоса тебе говорили, что без магии крови тут ничего не сделаешь. Клавдий писал о том, что бароны якобы одержали победу над козлоногими? Наверняка прибегли к человеческим жертвоприношениям, да ещё и Нерг мог постараться…
— И что, у них всё так легко и просто получилось? — недоверчиво переспросил Император.
— Если вмешались всебесцветные — то могло и выгореть. Раз уж Восьмой орден сумел справиться с твоей хворью и моим беспамятством.
— По-моему, так остановить орду посложнее будет…
— Посложнее? Едва ли. Козлоногих надо просто убивать, любыми способами. А вот нас с тобой следовало вылечить, то есть разрушить только то, что нужно, и не задеть ничего жизненно важного.
— Не буду спорить. Подождём донесения от Клавдия. Хорошо ещё, что голуби способны пролететь над Разломом…
Дикие горы приближались. Где-то под ними — укрывище Каменного Престола, оплот тех гномов, что до сих пор сражались с Империей.
— Они-то небось козлоногих даже и не заметили, — ворчали в легионе. Подземные воители Баламута только отмалчивались. — Как разбивали наши обозы, так и разбивают.
Здесь, вблизи северной оконечности Разлома, некогда действовал Пятнадцатый легион, пока его не отозвали к столице.
Страшная живая пропасть меж тем начала сужаться. Вскоре до противоположного края уже могла долететь сильно пущенная стрела… камень из пращи… брошенное человеческой рукою копьё…
Пирамиды теперь почти что налезали одна на другую, становясь всё выше и выше. Наконец-то нашлась работа для Сежес и её помощников — скопление кенотафов населяли злобные бестелесные существа, оказавшиеся большими охотниками до живительной алой влаги, что струится в человеческих жилах. Двое легионеров и один гном расстались с жизнью, из них досуха высосали всю кровь до капли.
