В прошлом профессиональный вояка, Шарп ушел из Вооруженных сил как только ему стукнуло двадцать четыре, стал наемником и после окончательного отделения от Земной Федерации звездного скопления Башни сражался на стороне мятежников. Перед самым концом, после бессмысленного и жестокого уничтожения республиканцами всего населения одной из сохранявших нейтралитет планет, перешел на сторону федералов и добивал своих недавних соратников по оружию в составе ударной группы «Молот» маршала Аммана. Пока шла война, никто не вспоминал его прошлое, тем более что после варварского уничтожения мятежниками Магнезии на сторону федералов перешла чуть ли не половина республиканской армии, возмущенная этим актом чудовищной жестокости. Но когда война закончилась, Шарпу припомнили его грехи — наверное, никто за всю долгую историю этого конфликта не причинил федералам столько неприятностей, как Шарп со своим подразделением. Судить его не стали, но и простить не захотели. Служба в федеральной армии для него была закрыта, оставался лишь прежний путь наемника в одной из армий периодически бунтующих периферийных планет. Жестоко ошибившись в выборе однажды, Шарп второй попытки делать не стал и ушел на гражданку, основав охотничью фирму. Он обожал общие предприятия, был прекрасным товарищем и компаньоном. Наши фирмы работали в паре на одном из заказов — он и его ребята показали себя с самой лучшей стороны.
Иногда мы встречались. Шарп, когда напивался (что по нему почти не было заметно), часто вспоминал Большую войну, хлопал по плечу Рика и, в зависимости от того, какие именно воспоминания приходили ему на ум, говорил примерно следующее: «Если бы у меня была дивизия таких молодцев, Республика никогда не проиграла бы войну Федерации». Или: «Будь у меня бригада таких парней, как Малыш, республиканцы не продержались бы против федералов даже неделю». Или: «Окажись я на Магнезии вместе с такими ребятами, Моххамед и шагу не сделал бы по планете». Но пил он редко, а будучи трезвым, вспоминать Большую войну не любил. Зная ее историю, я прекрасно понимал Шарпа.
И вот теперь Шарп оказался в роли нашего конкурента. Естественно, ни о какой настоящей конкуренции между нами не могло быть и речи, ведь у него в команде было всего двадцать восемь человек, а в нашем распоряжении — целая планета и миллионы горилл Фостера на ней. Нам было лишь интересно узнать, на кого он работает.
— Связь нестабильна, — сказала Диана. — Шарп спрашивает, не будете ли вы возражать, если он высадится в Восточном Массиве. Его интересуют леса экваториального и тропического поясов на территории секторов семнадцать, восемнадцать и девятнадцать.
Мы прекрасно понимали Шарпа. По крайней мере, в ту минуту думали, что понимаем. Будучи членом Общества и владея относительно горилл Фостера той же информацией, которой владели мы, он сделал из нее похожие выводы, решив, что Восточный Массив неплохое место для попытки отлова горилл.
— Скажи, что мы не против, — ответил я за всех. — Скажи, что мы рады встрече.
— Есть прямая связь… правда, только звук. Передаю…
— Я понимаю, что в нашем распоряжении все тропические леса Тихой, — услышали мы голос Стива, — и не обязательно работать там, где уже высадились вы…
— Брось, старина, ты же знаешь, что планета не наша собственность, — сказал я. — Приземляйся, где хочешь. Привет ребятам.
— Передам обязательно! Я спрашиваю просто потому, что мне хотелось бы иметь наибольшую свободу маневра и в то же время не мешать вам. Возможно, нам придется работать почти рядом.
— Диана даст тебе наши координаты. Когда сядешь, связь будешь держать с нашим Биасом, его позывные тоже передаст Диана. Учти, что условия для связи здесь просто препоганые. Если окажетесь неподалеку, заглядывайте в гости.
— Не знаю, когда сяду… — звук начал искажаться. — Про связь я уже знаю, поэтому и торчу на орбите. Пытаемся добиться у СОЗ доступа к их системе. Знаете, парни, у них тут ужасный кавардак…
— Надо же, а мы и не заметили, — саркастически проворчал Крейг. — Скажи лучше, кто твой клиент?
В эфире повисла пауза, прерываемая только помехами, потом Стив сказал: «Сиднейский институт сравнительной анатомии человекообразных», повисла еще одна долгая пауза, и связь прервалась.
— Подумать только! — покачал головой Рик. — Дружище Стив собирается управиться с отловом горилл в течение месяца.
— Его ждет большой сюрприз, — заметила Кэт. — Надо бы его предупредить.
— Еще чего, — сказал Крейг. — Пусть сначала сам попросит. Тогда подумаем.
— Это не по-дружески.
— Пускай не врет нам, это тоже не по-дружески.
— О чем ты говоришь? — возмутилась Кэт, но я уже начал понимать, что имеет в виду Крейг.
— А то, — сказал он, — что с самого начала кризиса Сиднейский институт сидит на нуле, и за последние пять лет не сделал никому ни одного заказа. Это всем известно.
— Ну и что? Институт кто-то может спонсировать.
— В том то и дело. Хотелось бы знать — кто.
— Крейг, да что ты, в самом деле? — воскликнул Рик. — Шарп может сам не знать!..
— Рик, не говори глупостей, конечно он знает, — перебил я Малыша. — Мы тоже работаем на Джайпурский институт. Но платит нам Шанкар Капур. Ты возьмешься за работу, не зная, кто будет платить? Диана, детка?..
— Слушаю, Пит.
— Связь прерывалась, или он действительно помолчал какое-то время, прежде, чем ответить? Я имею в виду последнюю фразу. И сразу после нее.
— Да, он молчал. Восемь секунд. Потом прямая связь с вами прервалась. Я спросила, хочет ли он что-нибудь еще передать, но он сказал, что не надо, и пообещал связаться попозже.
— Держу пари, что не свяжется, — повернулся я к Рику. — Я неплохо знаю Шарпа, он терпеть не может вранья. Чтобы избежать этого, он лучше будет молчать. Сядет и начнет отлов. Ну и пускай попотеет немного — глядишь, вспомнит золотое правило ООЗ: не утаивать информацию от своих. Мы знаем от Шанкара, что клиент Шарпа не только получил для него разрешение, но и пытался нажать на УОП, чтобы аннулировать наше. Такое не по зубам ни одному институту, даже не думай. И после этого так запросто дать Стиву информацию, пусть даже ничтожную? А если потом он улетит с гориллами, а мы без? Как тебе такой вариант? Дело-то не в Стиве, а в том, на кого он работает. Наш Шанкар хочет получить горилл, и в этом нет ничего странного. А работодатель Стива хочет забрать все себе и только себе. Дошла до тебя разница?
— Есть разница и в том, как на него работает Шарп, — добавил Крейг. — Почему он не сказал? Причина одна — ему велели держать имя клиента в тайне. А как добиться, чтобы кто-то что-то выполнил? Здесь существуют только два способа. Можно или купить молчание человека, или заставить его молчать.
— Шарпа нельзя купить, — возразила Кэт.
— Заставить его тоже нельзя, — сказал я. — Но кто-то это сделал. Одно из двух.
— Чепуха какая-то, — пробормотал Рик.
— Нет, кажется, не чепуха, — задумчиво проговорила Кэт. — В этом есть смысл. И вы заметили, что он ни разу не обозвал нас новобранцами?
Скрывать имя своего подлинного клиента между охотниками считается последним делом — по причинам чисто коммерческого характера. Особенно это касается аналогичных по содержанию заказов — дав такие заказы двум разным фирмам и потом, умело управляя действиями этих фирм с помощью заложенных в контракте условий, такому засекреченному дельцу ничего не стоит разорить одну из них. Это часто делалось раньше и до сих пор делается крупными воротилами звероловного бизнеса. И, хотя невыполнение заказа на горилл никак не могло повлиять на общее положение наших дел, меня очень интересовало, кто смог убедить Стивена Шарпа не раскрывать его имени. В том, что этот человек или организация обладали большим могуществом и влиянием, сомневаться не приходилось. Таинственному недоброжелателю не удалось отозвать наше разрешение, но уже сама эта попытка говорила о многом. Управление по Охране Природы было объединением вездесущим и всесильным, и тот, кто мог, или считал, что может надавить на него, был, безусловно, фигурой заслуживающей внимания.
