И еще меня беспокоило отсутствие на Тихой Берка. Я знал Джонни — он не откладывал дела в долгий ящик. У него остался экипаж Чезалпино, готовый идти за ним в огонь и воду, у него был клиент — хрипатый Маркус Мендель из «Евгеники», который, в невольно подслушанном мной разговоре в столовой «Гранда» ясно дал понять, что Берк его единственная надежда… Тогда чего ждет Берк? Он уже давно должен быть здесь; он должен был прилететь на Тихую задолго до нас. Оставалось думать, что ему действительно до сих пор не удалось получить разрешения. Возможно, ему помог с этим нынешний клиент Шарпа. Зато теперь мне был понятен интерес «Евгеники» к загадочному существу, которое туземцы чтили под именем Великого Бога Айтумайрана, а склонные к упрощениям земляне прозвали рэдвольфом. К настоящему времени, после многих неудачных попыток отлова горилл уже не осталось сомнений, что они обладают весьма неординарными способностями. Когда мы перенесли лагерь, они долгое время не появлялись вблизи, особенно на плато, которое мы заняли. Спустя две недели все пошло по-прежнему, правда, они не устраивали таких колоссальных сборищ, как в то жуткое туманное утро, и перестали проявлять к нам и нашим действиям слишком пристальный интерес. Но все же часто выходили к лагерю или устраивались внизу, на равнине, на верхушках деревьев, так что мы их хорошо видели, когда подходили к краю плато. На самом плато они выбирались далеко на открытую местность и останавливались иногда дальше, а иногда ближе от лагеря, но всегда за границей чувствительности сенсоров «сторожей». Крейг для интереса часто перенастраивал роботов, уменьшая или резко увеличивая зону, в которой «сторожа» могли засечь объект и открыть огонь — но гориллы никогда не ошибались. Всю нашу технику и нас самих они безошибочно чувствовали как минимум за пару километров, предугадывали наши действия и убирались подальше в лес прежде, чем мы успевали что-то предпринять. Либо у них в голове стояли локаторы, либо они были ясновидящими. Мне подумалось, что на планете могут быть и другие виды столь же необычных животных. Больше всего на эту роль подходили боги айту и Айтумайран-рэдвольф. О них не было известно почти ничего. Я спросил Рика, есть ли в легендах туземцев упоминания о гориллах Фостера.
— А как же, — ответил он. — Особенно часто их упоминают в своих сказаниях лесные племена, да оно и понятно — гориллы здесь встречаются куда чаще, чем в лесостепи и прериях, хотя и там попадаются. Туземцы называют их Черными людьми, и считают любимцами богов айту.
— Но не самими айту?
— Нет.
— Аборигены считают их разумными?
— Снова нет. Туземцы говорят, что гориллы только наполовину люди, а наполовину — животные. Правда, охота на них все равно запрещена, и очень строго. Считается добрым знаком, если гориллы живут рядом с поселками. А вот если гориллы уходят — жди беды.
Значит, туземцы пользуются гориллами, как своего рода живыми индикаторами. Вникнув в некоторые странные дела, творящиеся на Тихой — сбои связи без причины, «эффекты городов», «трясение биосферы», я не мог назвать поведение туземцев иначе, как весьма похвальным. На планете явно было нечто такое, чего стоило опасаться.
— Выходит, аборигены горилл не боятся, — заключил я.
— Нет, их присутствие считается добрым знаком, — сказал Малыш. — И чем больше горилл, тем лучше. Значит, боги айту тоже рядом, и благоволят к людям.
— Ну что ж, можем быть спокойны — если судить по числу горилл, которые беспрестанно вокруг нас отираются, мы обеспечили себе благоволение местных богов как никто другой.
Итак, думал я, гориллы у туземцев почетного звания богов не заслужили, хотя у первобытных племен многие звери обожествляются и за меньшее — силу, хитрость или просто большой размер. И если уж гориллы Фостера, несмотря на их выдающиеся таланты, не вошли в здешний пантеон, то обожествленные айту и рэдвольф, окажись они просто животными, должны были быть, при таком раскладе, и вовсе чем-то из ряда вон выходящим. Сумей кто-нибудь убедить боссов «Евгеники» в реальности существования рэдвольфа — и заинтересованности этой организации в его отлове никто не удивился бы. Только за последние десять лет ее спецы четырежды фигурировали в судебных разбирательствах относительно сращивания человека с животными, и всякий раз процессы приобретали форму всегалактического скандала.
Некоторое время я рассматривал возможность того, что Шарп нанят «Евгеникой», что объяснило бы засекреченность его клиента, но по зрелом размышлении отверг такую идею. Конечно, «Евгеника» не из тех организаций, что любят афишировать свою деятельность, но вряд ли она способна надавить на УОП. Впрочем, способна — но зачем ей это? У нее нет причин мешать другим заполучить животных с Тихой. Намного проще завербовать человека из лагеря конкурентов и выкрасть готовые результаты исследований — на таких вещах «Евгеника» собаку съела. И если на нее уже работал такой прекрасный специалист, как Берк, то для чего мог понадобиться Стив Шарп?.. Нет, здесь что то другое, но от слишком напряженных раздумий на эту тему мысли начали путаться у меня в голове. Будь что будет, нам нужно всего лишь отловить своих горилл и убраться отсюда. Как только мы это сделаем, проблемы, связанные с Тихой, Берком, и богами айту, перестанут нас волновать. Но я не выдержал и поделился своими рассуждениями с Крейгом.
— Единственное, чем могли зацепить Шарпа, так это его армейским прошлым, — сказал Крейг. — Ты хорошо знаешь Стива — подумай, кто и как мог подкупить или запугать его, чтоб молчал? Ответ будет один — никто и никак. Но ему могли пообещать реабилитацию и восстановление в прежнем воинском звании, то есть то, что уже давно сделано в отношении всех ветеранов, сражавшихся на стороне мятежников. А Шарпа обошли — слишком много генералов Федерации разбил в свое время этот бравый полковник с ненастоящим республиканским званием… Кстати, а федеральное звание у него какое, я забыл?
— Всего лишь сержант, — ответил я, и мы оба расхохотались.
— Военная служба ему давно не нужна как таковая, — продолжал Крейг отсмеявшись, — да и возраст у него уже скоро выйдет, но ты же знаешь, как трепетно относится он к таким вещам. Задумай я давить на Шарпа — поставил бы на это.
Предположение Крейга показалось мне разумным, но вместо того, чтобы прояснить ситуацию, еще больше все запутало. Если Стиву пообещали реабилитацию и формальное восстановление в рядах Вооруженных сил, то кто за этим стоит? Армия? Да, армейские часто действуют скрытно. Спецслужбы? Они тем более, но тогда нам не придется узнать правду. Они могут работать под любым прикрытием, и прикрытие это будет что надо.
Почти сразу вслед за Шарпом с орбиты на связь вышел инспектор Ливнев. Он по-прежнему пользовался передатчиками СОЗ — качество связи, по сравнению с обычным, удивляло. Мы хорошо видели на экране и самого инспектора, и часть рубки его корабля — ту, что попала в камеру. Он тепло поздоровался с нами: похоже, что симпатия, которую мы все испытывали по отношению к этому невысокому, всегда подтянутому и спокойному человеку с пронзительным взглядом, была взаимна.
— Как вы там ребята? — спросил он. — Вот, решил воспользоваться служебным положением и узнать, как у вас дела.
Рик раздвинул нас с Крейгом и протиснулся поближе к экрану.
— День добрый, инспектор, у нас все замечательно. Снова на Тихой?
— Что делать, должность обязывает. Требовалось досмотреть корабль Стивена Шарпа и подтвердить его разрешение на посадку. Кроме того, моя группа проводит внеплановую проверку деятельности СОЗ на этой планете, и мы задержимся здесь надолго. Впрочем, это такая работа, которую я сам себе задал. Решение о проверке руководство Галактической инспекции допуска приняло с моей подачи, а всякая инициатива, как известно, наказуема. Мои ребята ругают меня на чем свет стоит, но деваться им некуда, а я… — Ливнев смущенно развел руками: — Я просто не могу иначе. Заметив немало нарушений (в том числе и этического характера), допущенных местной СОЗ, я не мог не отразить этого в своем отчете руководству ГИД, более того, сам настоял на ревизии. Долго вам еще находиться на планете?
