постоянно случались перебои – то с лифтом, то с электричеством, то с водой.
Два грузчика взмыленные втащили кухню на девятый этаж и сейчас вопросительно взирали на хозяйку. Доставку она действительно оплатила. И все же вопросительные взоры не нуждались в оглашении. Беда только – у нее не было ни копейки. Она надеялась завтра на работе занять десятку до получки.
– Ну хоть выпить чего найдется? – Спросил грузчик.
– Нет ничего, – с трудом выдавила она из себя, безнадежно разведя руки.
– Хозяюшка, так хоть воды дай напиться.
И тут она заплакала. С утра прекратилась подача воды. Она не знала этого и не запасла воду.
Н А Р У Ш И Т Е Л Ь
Он всегда пересекал осевую линию, выезжая на работу из двора и поворачивая налево. Чтобы соблюсти правила дорожного движения, надо было повернуть направо, доехать до площади и там развернуться. Но какого черта!
Однажды его застукал автоинспектор.
– Так, гражданин. Нарушаете?
– Нарушаю. И буду нарушать. Вот тебе, младший лейтенант, трояк. Ты всегда можешь получить его в восемь часов утра, когда я еду на работу.
Автоинспектора это устраивало. Свой трояк он получал дважды или трижды в неделю.
Но всему приходит конец. Однажды нарушитель увидел, как рядом с его домом рабочие наносят краску на поблекшую осевую линию.
– Ребята, хотите пол-литра?
– А кто не хочет?
– Тогда вот здесь, против выезда, сделайте прерывистую линию.
На следующее утро он выехал из двора и, как обычно, повернул налево.
Автоинспектор уже приготовился получить свой навар. Но автомобиль не остановился. Вернее, не остановился рядом с младшим лейтенантом, а метрах в двадцати дальше.
Бывший нарушитель вышел из автомобиля и неторопливо направился к обалдевшему автоинспектору.
– Чего вы здесь, товарищ младший лейтенант?
– Как чего? Нарушаете?
– Что нарушаю, товарищ младший лейтенант?
– Как что? Осевую линию.
– Какую осевую линию, товарищ младший лейтенант? Посмотрите внимательно. Тут прерывистая. Но так и быть. Вот вам трояк на прощание.
– Вот жиды! – в сердцах подумал автоинспектор.
Возмущение его было объяснимо.
Но почему он употребил множественное число? Мзду-то он перестал получать только от одного жида.
ДЯДЯ ИЗ ДРУГОЙ ГАЛАКТИКИ
Очень богатый дядя из Лос-Анджелеса приехал в Одессу в гости к племяннику Несмотря на постоянные временные затруднения, племянник оказывал капиталисту неописуемое гостеприимство. Затруднения возникали не на гастрономической почве. Даже не на идеологической.
Племянник не жаловал социалистическую систему. Просто иногда дяде невозможно было объяснить вещи, которые четырехлетним сыном племянника воспринимались как очевидные.
– Не могу понять, – сказал как-то дядя, – в магазинах либо пусто, либо ужасное убожество, а люди на улице неплохо одеты.
– Покупают на барахолке, – объяснил племянник.
– Что значит 'на барахолке'?
– Понимаешь, Одесса – портовой город. Моряки привозят из-за границы всякое барахло и продают его на барахолке.
– Покажи мне эту барахолку.
Барахолка произвела на дядю ошеломляющее впечатление. Плотные ряды продающих. Плечо к плечу. Между покупателями не протолкнуться. Дядя обратил внимание на пожилого мужчину, покорно держащего на уровне груди пару туфель.
– Это у него образец?
Племянник с сожалением посмотрел на дядю.
Как это такой бестолковый человек сумел заработать свои миллионы?
С В Е Т О О Щ У Щ Е Н И Е
Фима задумался и проехал на красный свет. Мощная трель милицейского свистка захлестнула его, как аркан на шее мустанга. С повинной и тремя рублями в руке Фима направился к автоинспектору.
Лейтенант уставился в Фимин шнобель, будто бы не замечая приготовленной взятки.
– Так. Так что вы сделали?
– Виноват, товарищ лейтенант, нарушил.
– Я спрашиваю, что вы сделали?
– Ну, я же говорю: нарушил.
– Что нарушили?
– Ну, поехал на красный свет.
– На какой?
– Ну, я же говорю: на красный.
– На красный? Чего же вы суете мне зеленую?
Фима спрятал в карман трояк, извлек десятку и вручил ее автоинспектору.
– Это правильно, – сказал лейтенант. – Если садишься за руль, надо различать цвета.
Фима был неважным водителем. Может быть потому, что он владел 'Запорожцем'. А запорожцы, как известно, не жаловали лиц Фиминой национальности. К тому же, его шнобель почти касался ветрового стекла автомобиля.
И все-таки трудно уверить, что именно Фима был виновен, когда в щель между его драндулетом и шикарным ЗИЛом, выплывшим из-за угла, с трудом можно было протиснуть лезвие безопасной бритвы.
Фима и амбал за рулем ЗИЛа, полтора центнера с квадратной ряжкой и вздернутым носом, примерно, четвертой частью Фиминого шнобеля, одновременно обрушили друг на друга водопады отборнейшего мата.
