ВЕЩЕСТВЕННОЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВО
Инцидент можно было спустить на тормозах. Можно было обвинить студентку третьего курса в том, что она пришла на экзамен по фармакологии, не зная даже, как выписать аспирин. Правда, она вполне успевающая студентка, не то можно было инкриминировать ей, так сказать, бартерную сделку, которую она предложила профессору-фармакологу, чтобы сдать экзамен. Но ведь она, подлая, выбросила на улицу профессорские брюки из окна его кабинета на четвертом этаже. Ну, а дальше обычная административно- партийная мудистика.
На заседании парткома, заключая патетическую речь, профессор-хирург упрекнул своего друга:
– Мы все не шестикрылые серафимы.Но что же ты, старый козел, снял штаны с обеих ног?
Площадь Святого Марка нашпигована голубями и туристами. Ушлые венецианки по евро за штуку продают крохотные бумажные пакетики с зерном для птиц. Туристы покупают и кормят. Многие не забывают увековечить этот акт человеческой доброты фотоаппаратом или видеокамерой.
Мужчина лет сорока присел на корточки и с руки кормит примостившуюся на его ладони голубицу. Подлетел еще один предполагаемый претендент на зерно. Но нет. Он взгромоздился на голубицу и трахнул ее.
Для голубицы, мужчины и наблюдающих этот акт сексуального бандитизма оказался полной неожиданностью.
Наблюдающие отреагировали смехом. Голубица улетела. А мужчина выпрямился и смущенно развел руки. В том числе и руку, которая в полном смысле слова поддержала непорядочное, не полюбовное совокупление.
И Н О П Л А Н Е Т Я Н И Н
Личная безопасность, раскованность, свобода, супермаркеты, поражающие воображение, зарплата, гигантская в сравнении с нищенской подачкой, которой оплачивался его труд инженера-исследователя в Советском Союзе, – все это было, конечно, идеально.
Но, Боже мой! Даже устроившись истопником накануне эмиграции в Америку, он не был лишен такого необходимого человеческого тепла, взаимопонимания, выпивок на кухне, во время которых можно было даже показать фигу в кармане власть предержащим.
А тут? Вежливые улыбки. Безразличное 'how do you do' Более чем примитивное представление о Совдепии. Ощущение безысходного скитания по безграничной интеллектуальной пустыне. И вдруг однажды во время ланча подарок небес.
Инженер из соседнего отдела, крепкий янки лет сорока, проявил к нему интерес именно как к выходцу из страны советов. Так началась их дружба.
Дик знал о Советском Союзе все. Он прочитал 'КГБ' Джона Баррона, и Солженицына, и кучу мемуарной литературы, и почти весь диссидентский 'тамиздат'. С ним можно было разговаривать на равных. Выпивая с Диком, Саша чувствовал себя так же, как во время выпивок там, на кухне.
В течение десяти лет у Саши в Америке появился круг друзей и знакомых. Но Дик оставался единственным в своем роде. С ним на равных можно было говорить не только о настоящем, но и о прошлом.
Вот и сейчас, во время ланча, Саша рассказал Дику, как там изгнали с работы его доброго знакомого.
– Понимаешь, семья была обречена на голод.
– Но почему обречена? Он ведь получал пособие по безработице.
Саша выпал. На несколько секунд он замер с вилкой в руках, не в состоянии произнести ни слова. Он смотрел на Дика, как на инопланетянина, которого увидел впервые.
А это ведь американец, который знал все о социализме.
ВОСПРИЯТИЕ ЖИВОПИСИ
Сиэтлский музей изобразительных искусств. Выставка работ художника Джона Сарджента. Залы едва вмещают посетителей. Школьники с экскурсоводами. Инвалиды в колясках. Старики. Молодежь. Относительно тихо. Большинство посетителей слушают объяснения электронных гидов. Перед отличной картиной – обнаженный юноша – остановилась пожилая супружеская пара.
И вдруг, – вдруг. потому что в этом зале ни сном ни духом я не ожидал услышать русскую речь, – дама задала мужу вопрос в полной уверенности, что ее никто не понимает:
– Как ты думаешь, он обрезанный?
– Не знаю. Подойди и посмотри.
Маневрируя между любопытством и смущением, дама приблизилась к картине. Возвратилась к мужу:
– Нет, он не обрезанный. Он негр.
Примерно в полуметре от дамы, не отрывая взгляда от картины и наплевав на правила приличия, на том же русском языке я изрек:
– Негры тоже бывают обрезанными.
Лучше бы я промолчал. Нехорошо доводить людей до шока.
Иркутская авиакомпания решила не то арендовать, не то купить 'Боинг' для обслуживания пассажиров. С этой целью в Сиэтл прибыли двенадцать пилотов и два переводчика. Возможно русскоязычные знатоки английского языка были в состоянии перевести на русский даже Джойса. Но в общении между американскими и русскими пилотами они оказались на уровне новорожденных. Поэтому администрация Боинга вместо них пригласила Александра. Талантливый инженер -электронщик в Советском Союзе с золотой медалью окончил школу и с отличием – два института. К тому же, Саша – летчик – любитель. В Сиэтле он около двадцати лет.
Между Сашей и русскими пилотами чуть ли ни с первых дней и в воздухе и на земле установились приятельские отношения. Как-то он предложил покатать их на своем самолете, с высоты показать Сиэтл и живописные окрестности.
'Цесна' четырехместный самолет. Саша повез первую тройку в аэропорт Рентон на окраине Сиэтла, на берегу красивейшего озера. Автомобиль подкатил к воротам аэропорта. Саша открыл окно и, не выходя из автомобиля, на цифровом табло набрал код. Открылись ворота. Это слегка озадачило гостей. Мимо многих десятков самолетов Саша подъехал к своему. Нигде ни одного человека. Саша вынул колодки из-под шасси, отцепил крепление плоскостей, открыл кабину и начал планомерный осмотр самолета. Озадаченность гостей нарастала. Профессионалы, они понимали каждое движение Александра. Но ведь этому не предшествовало
