немедленно развернемся назад. Мне так же, как вам, изрядно поднадоела эта земля. Главное, следите, чтобы мальчишка не сбежал. Ни одного шанса ему не давайте, но обращайтесь без лишних грубостей. Император может не одобрить, если к такому пленнику будут относиться неподобающе. В Дирте ведь чистая кровь, нежелательно даже тень неуважения к ней проявлять, сам должен понимать. Они родственники как-никак.
— Дальние.
— Все равно родная кровь. Даже намек на оскорбление императорского величия недопустим.
— Разве это намек? Просто врезали ребятки пару раз, уж очень он брыкался да и кровь пустил не одному. Слишком ловкий.
— Императору лучше знать, что считается намеком в таком вопросе. А вот нам это неизвестно. Так что прошу — аккуратнее.
— А если завтра никаких амулетов там не окажется?
— Этого не может быть, я точно знаю, что мальчишка не врал.
— Ну а вдруг?
— Тогда нам придется пообщаться с Диртом более вдумчиво.
— Без грубостей и со всем уважением?
— Как получится.
— А как же уважение к истинной крови? Нельзя ведь императорское величие оскорблять даже намеком.
— Патавилетти, сарказм тебе не идет.
— Простите, но мне уж очень не нравится такой скользкий пленник. И что хуже всего, моим ребятам не нравится втройне. Кое-кто до сих пор ноет из-за того, что ему не позволили срезать с мальчишки уши. Вас не понять, то пальцем нельзя тронуть, то обещаете, что позволите на ремни порезать из-за каких-то магических штучек.
— Это не просто магические штучки, это изделия, созданные лэрдом Далсером. Я уже не один раз объяснял, насколько они ценны и уникальны. Попади такая сила не в те руки, и мы получим ту еще проблему. Никто во всем мире не владеет и десятой долей подобной коллекции. Императору будет плевать, с каким уважением мы относились к носителю древней крови, если из-за этого самого уважения он не получит амулеты. Сын принцессы Дайри — это, конечно, прекрасно, но вдвойне прекраснее, если мы преподнесем его на одном блюде с шедеврами лэрда Далсера.
— А то, что вы говорили… Ну, что императору Дирт нужен живым. Это правда?
— А сам что думаешь по этому поводу?
— Как-то очень слабо верится. Если до Дирта доберутся восточники или еще кто-то вроде них, мятеж поднимется, какого еще не случалось за всю историю. И многие к ним примкнут, даже из самых спокойных. Ведь как тут ни крути, а он почти чистый. Таких, как Дирт, больше не осталось: кого убили молодым, кто смешал кровь. Выродилась их ветка. Нынешний император и четвертью чистоты не может похвастать. Как такого ни охраняй, всегда есть риск, что используют для своих надобностей. Да и сам мальчишка будет не против. Волчонком на нас косится, такому обломать клыки не так просто, особенно если обращаться с уважением.
— Ты это понимаешь, я это понимаю, а вот Дирт — нет. Он ведь всю жизнь провел в глуши, среди тупых дмартов, его легко обмануть. Так что помалкивай, пусть думает, что впереди у него долгая и счастливая жизнь.
— Понимаю. Не очень-то охотно он будет шагать, если узнает, что в конце недолгой дороги его поджидает личный палач императора.
Глава 23
Душераздирающий крик впереди застал Даскотелли врасплох. В этот момент он прямо на ходу прочищал нос и от неожиданного вопля дернул головой, отчего палец с разросшимся криво обрезанным ногтем больно оцарапал ноздрю. Глаза мгновенно стали мокрыми, не своим, сорвавшимся голосом он прокричал:
— Тревога!
Шагнул назад на более-менее открытое место, вскинул секиру. За спиной, огибая кустарник, рвалась подмога — двое воинов. Замерли рядом, плечом к плечу, Даскотелли мгновенно почувствовал себя куда увереннее и приказал:
