старика. – Здесь будет мясорубка?
– В Сенате Герметикона идут ожесточённые споры по Кардонии, адигены настаивают на введении миротворцев, но могут не успеть, – рассказал маршал. – Если приотцы прорвут «линию Даркадо», они дойдут до Унигарта за несколько часов, и тогда да, здесь будет мясорубка.
А ведь начиналась война с громких побед. Все улыбались и все были живы… Усилием воли Кира заставила себя не думать о Драмаре. Вздохнула и осведомилась:
– Миротворцев нет, потому что галаниты вставляют палки в колеса?
– Миротворцев нет, потому что адигены выдвигают Винчеру свои условия, – честно ответил Тиурмачин. – Мы проигрываем, и адигены хотят большой кусок пирога.
– То есть Кардония достанется не Компании, а корпорациям Ожерелья, – подвела грустный итог девушка. – В чём разница? Для чего погибло столько людей?
– Разница в том, – жёстко произнёс маршал, – что твой отец попытался остаться свободным. У него не получилось, но он попытался. И никто не смеет его обвинять.
– Я не обвиняю, – смутилась Кира.
– Я знаю, – кивнул старик и выразительно посмотрел на часы.
Разговор закончился. Они поднялись с дивана, Тиурмачин поцеловал девушку в щёку и проводил до дверей.
– Всё будет хорошо.
– В это нужно верить?
– В это всегда нужно верить.
Возникший в проёме адъютант галантно посторонился, но не удержался, «изнасиловал» девушку взглядом. Как, впрочем, и все остальные военные, встретившиеся ей по пути к маршальскому кабинету. Кира заявилась в штаб Эрсийского корпуса в ярко-красном платье, выгодно подчеркивающем её прекрасную фигуру. Платье, мягко говоря, не соответствовало обстоятельствам, но в последнее время девушке нравилась дерзкая, броская одежда, резко контрастирующая с царящим в душе мраком. Контрастирующая, но не разгоняющая.
– До свидания, дядя Гектор.
– До свидания, Кира.
Адъютант же, убедившись, что девушка покинула приёмную, вошёл в кабинет, закрыл за собой дверь и мгновенно услышал резкое:
– Узнал подробности?
– Допрос поваров и кухонного персонала ничего не дал…
Офицер ещё договаривал последнее слово, а маршал уже выплюнул второй вопрос:
– Что полиция?
– Расследование бурлит, но все возможные преступники отрицают свою вину. Полагаю, дело заглохнет.
– Понятно.
Тиурмачин угрюмо кивнул, показав, что принесённые адъютантом вести его не обрадовали. Однако самую плохую новость молодой офицер, как выяснилось, приготовил «на десерт»:
– Врач сказал, что, судя по внешним признакам, преступники использовали «рэчмольскую отраву».
«Проклятье!»
Известнейший адигенский яд не мог появиться в деле просто так. Это был знак, вызов, брошенная перчатка… Нет. Пока только знак. А то и вовсе выстрел наугад. У Помпилио нет доказательств, ни одного свидетельства того, что именно Винчер Дагомаро нанял Огнедела, а он, маршал Гектор Тиурмачин, знал об этом и не помешал замыслу консула. Не спас Лилиан дер Саандер от ужасной смерти. Доказательств нет, но Помпилио терпелив, он будет ждать столько, сколько потребуется. Он всегда будет рядом, и потому необходимо покончить с этим раз и навсегда.
«Прости, старый друг, но ты не оставляешь мне выбора…»
Старик вернулся в кресло и мрачно посмотрел на адъютанта:
– Обер-шармейстер Крачин явился?
– Ожидает в приёмной.
– Пусть войдёт.
