он посчитает, что я намеревался ввести его в заблуждение…
Меня передернуло. Оказаться залитым бетоном в фундаменте какой-нибудь новостройки хотелось меньше всего. А еще просто до скрежета зубовного бесила мысль, что виновный избежит наказания из-за моей собственной небрежности.
Без гнева и пристрастия? Как бы не так!
Нет, я доведу это дело до конца. Доведу, даже если придется побеспокоить очень важных людей.
В мэрию я приехал на служебном автомобиле. Не путал следы, не пытался оторваться от возможной слежки, просто вернулся в управление и вызвал из гаража прикрепленного ко мне водителя.
На входе в мэрию я предъявил служебный жетон, но охранникам этого оказалось недостаточно.
— Господин комиссар, — вежливо, но непреклонно произнес сотрудник сыскного агентства Лазаря Гота, — мы не можем пропустить вас, если вам не назначено.
— Позвольте, — указал я на телефонный аппарат на стойке регистрации посетителей.
— Разумеется, — разрешил охранник.
Я поднял трубку и, прижав ее плечом к уху, спросил клерка:
— Номер приемной советника Гардина, будьте любезны.
Клерк озвучил номер, я левой рукой четыре раза крутанул диск аппарата, назвался секретарше и попросил сообщить о моем визите советнику. Затем опустил трубку на рычажки и спокойно облокотился о стойку.
Секретарша перезвонила через пару минут. Клерк взмахом руки отпустил агента, внес меня в журнал регистрации и разрешил пройти.
— Третий этаж, налево и до конца коридора, — подсказал он.
— В курсе, — кивнул я, пересек вестибюль и начал подниматься по центральной лестнице. Знакомой дорогой дошел до нужной приемной, и там строгая на вид тетенька средних лет сразу сообщила:
— Советник ожидает вас.
Я распахнул дверь, переступил через порог и поприветствовал сидевшего за рабочим столом хозяина кабинета.
— Добрый день, советник.
— Комиссар, у меня начинает складываться впечатление, будто вы меня преследуете! — заявил Гардин, не трудясь подняться навстречу.
Я только пожал плечами и окинул взглядом угловой, строго обставленный кабинет с двумя огромными окнами, выходившими на сквер с облетевшими деревьями.
— Всегда нравились угловые кабинеты, — пробормотал себе под нос вместо оправданий.
— Комиссар? — уставился на меня советник Гардин с нескрываемым раздражением.
Небольшая заминка позволила собраться с мыслями, и я спокойно напомнил собеседнику:
— Мой прошлый визит к вам был жестом доброй воли, советник. Разве нет?
— Возможно, — прищурился Гардин. — Что теперь?
— Просто показалось уместным переговорить с вами с глазу на глаз, прежде чем давать делу официальный ход.
Советник кинул перьевую ручку и отодвинул от себя документы, с которыми работал, давая понять, что готов слушать.
— В конце прошлого месяца проходил благотворительный аукцион, посвященный прокату нового фильма с Лили Руан. Есть информация, что киноафиша с ее поцелуем досталась вам.
— Какого… — Хозяин кабинета с трудом удержался от чертыханья, усилием воли взял себя в руки и уставился на меня своими холодными глазами.
Почудилось, будто он видит меня насквозь, но я взгляда не отвел, спокойно ожидая ответа. Тогда Гардин откинулся на спинку кожаного кресла и поинтересовался:
— Это действительно столь важно?
— Ну я же здесь, — беспечно улыбнулся я, чувствуя, как по спине побежали струйки пота.
Воцарилась гробовая тишина, казалось, было слышно, как крутятся шестеренки в голове хозяина кабинета. Он лихорадочно размышлял, чем обернется для него тот или иной ответ, оценивал мою информированность, прикидывал варианты, и все это с абсолютно невозмутимым выражением лица профессионального картежника.
— Я бы мог просто выставить вас за дверь, комиссар, — промолвил наконец советник Гардин, — но, учитывая давнее знакомство с господином Бригом, все же отвечу…
