Пэйдж огляделась. Горящие тела. Тела у лоурайдера. И пустое место там, где был Финн и еще двое.
Она повернулась. Пятнадцать секунд назад Трэвис в последний раз щелкнул зажигалкой, но огонь уже разбежался на сотни ярдов и теперь рвался к тому месту, с которого они начали поливать землю и машины бензином из канистр.
Огонь распространился далеко от первоначального следа и захватил ближайшие к нему машины. Их моторы, баки и бензопроводы были заполнены спекшейся, затвердевшей жижей, смесью бензина и масла. Внутри горели пластик и обивка.
Горела и сама пустыня. Плотная подстилка из мелкой резиновой крошки, высушенной семидесятилетним солнцем. Пожар распространялся вовне – главным образом на север, куда его гнал ветер, – и шел со скоростью примерно вчетверо меньшей скорости пешехода.
Но Пэйдж знала – впечатление обманчиво. Как только огонь наберет силу, он побежит быстрее. Она уже видела,
Заслонив глаза ладонью, Трэвис в последний раз посмотрел на север.
Ни Финна, ни его людей видно не было.
Пламя уже потрескивало под малолитражкой.
Пора двигаться.
Они переглянулись, повернулись и побежали на юг, подгоняемые наступающей стеной огня.
Глава 31
В своем изначальном варианте план был достаточно прост: создать к югу от города протяженный огненный вал с таким расчетом, чтобы ветер погнал пламя на север и, может быть, уничтожил временную оперативную базу Финна и в первую очередь наблюдательную мачту.
По возможности бо?льшая протяженность этого барьера определялась двумя причинами: максимизировать шансы поджечь весь город и создать широкое огненное препятствие, за которым можно было бы укрыться от преследователей.
Именно так представлял себе развитие событий Трэвис, допуская, что люди Финна уже начали погоню. Если бы огненная стена поднялась, когда преследователи находились в четверти мили к северу, они бы сразу обнаружили источник воспламенения и поспешили к нему. Находящийся у мачты наблюдатель направлял бы их по радио или по меньшей мере пытался это сделать. Сплошной огненный барьер лишил бы Финна тех преимуществ, которые давала наблюдательная мачта. Термальные камеры просто не увидели бы ничего к югу от Юмы.
Им оставалось бы только бежать что есть духу на юг, а потом спрятаться где-нибудь и ждать, пока огонь уничтожит город. И уже затем вернуться в настоящее.
Возможно, все сложилось бы хорошо.
Но вышло еще лучше, чему Трэвис был только рад.
Финн потерял восемь человек, тогда как их потери сводились к синяку на спине у Трэвиса. Победа убедительная, что и говорить.
Ярдах в двухстах к югу от места схватки они остановились и обернулись.
– Господи, – прошептал Трэвис.
Больше всего его поразила высота пламени. Еще минуту назад огонь едва поднимался над машинами.
Теперь он был вдвое выше.
Они провели линию длиной в три мили, и она вся пылала. Из окон всех машин, стоявших в непосредственной близости от нее, вырывались длинные языки пламени.
Они не могли с того места, где находились, оценить скорость распространения огня и сменили направление, взяв к западу. Трэвис не хотел уходить так далеко – они могли выйти из-за термальной завесы и попасть под камеры наблюдательной вышки. Если, конечно, у того, кто там остался, не появилось более важных дел – например, взять ноги в руки и дернуть подальше от огня.
Далеко идти не пришлось. Уже через несколько сотен футов они остановились, посмотрели и получили ответ на свой вопрос.
Огонь наступал на север гораздо быстрее, чем они могли надеяться. Угли улетали на полмили к северу от линии огня; там, где они падали, возникали новые очаги пожара. Пламя охватывало десятки машин, вздымалось ревущими столбами и разбегалось по сторонам, пожирая резиновую крошку. Новые пожары выстреливали в ночную тьму уже свои угли.
Еще минут пять, и весь город станет адом.
Это были хорошие новости.
