замерзшими губами, – как же!»
Люди начисто лишены магии, но они способны улавливать отголоски ее воздействия. Они никогда не селятся в гиблых местах, обходят их стороной, а тут еще задолго до строительства завода они спокойно и размеренно жили в деревнях и поселках. Предуральск получил статус города только в сороковых годах прошлого века.
– Спокойно и размеренно, – повторил Никита вслух.
Слишком размеренно, заторможенно… Это похоже… похоже на… «Фриз»!
Никита вскочил на ноги. Как ему сразу в голову не пришло задуматься о темпоральных заклятиях?! Поверил в расхожий миф о провинциальной неторопливости! Все сходится. Заторможенный город, сонные деревеньки, в которых время словно остановилось, оборотень, на десятилетия застывший в человеческом обличье, и мартеновские печи «Предуралстали» – источник неугасимого огня, энергии, способной противостоять большинству заклинаний!
Первая волна возбуждения схлынула, и Никита с сомнением покачал головой. Идея ему по-прежнему нравилась, но чем дальше он размышлял, тем больше сомневался.
Получалось, что Предуральск случайно попал под фоновое воздействие тщательно скрытого от глаз заклятия. Но чтобы «фриз» продержался так долго, над ним должны были потрудиться Иные очень высокого уровня Силы. Кому из них и зачем могло прийти в голову замораживать многие километры глухих лесов с разбросанными по ним деревеньками в те времена, когда тут и города-то не было как такового?
И еще Темный маг, о котором говорит Захар. Что это за странный акт человеколюбия со стороны Темных сил? С чего это они вдруг развеяли заклинание, которое, по сути, никому не причиняло ни вреда, ни пользы? Люди его практически не замечали, кому не нравилось – тот уезжал, кого устраивало – всю жизнь жил и в ус не дул. Никаких великих бедствий здесь никогда не случалось. Да и сейчас ничего не изменилось.
Допустим, темпоральное заклятие каким-то образом нейтрализовали. Город ожил, люди взбудоражены, но это всего лишь синдром отмены, он пройдет с течением времени.
Никита снова взглянул на оборотня, который непростительно долго оставался без внимания у него за спиной. Тот мирно сидел на земле и стаскивал обувь. Похоже, здесь одному Захару, намертво сросшемуся с человеческой оболочкой, пришлось несладко. И вот что странно. Всю жизнь он инстинктивно терся около этого оврага, не пошел работать на завод, как-то ухитрился избежать мобилизации в Отечественную, не поехал учиться, жил в соседнем Ручейнике, пока дом не пропил. А сегодня ночью откровенно боялся идти сюда снова. Сурнин еле-еле сманил его с помощью водки, загадочного ритуала и обещанного упокоения. Последнее, кстати, довольно сомнительно. Неизвестно, что решит руководство Ночного Дозора. «С такими клятвами не развоплотиться бы мне раньше тебя», – пробормотал Никита. Грязный и дрожащий, он вылез наверх.
– Захар! Кого или что ты здесь видел?
– Никого, – пролаял тот, рывками стаскивая шарф.
– Темный маг о тебе не знал! Кого ты видел?!
Оборотень, точно школьник, испугавшийся, что его вызовут к доске, низко наклонил голову и принялся сосредоточенно расстегивать заскорузлыми пальцами единственную пуговицу, оставшуюся на одежде. Штаны с него уже свалились, стоптанные боты стояли в сторонке.
– Говори, сволочь! – заорал Сурнин. – А не то я тебе вечную жизнь у начальства выхлопочу – вообще никогда не подохнешь!
– Мы тогда пришли с Толяном барахла к холодам нарыть. – Захар сбросил замызганный балахон, не то хрюкнул, не то коротко зарычал и поднял глаза, в которых играли багровые отблески.
– Кто такой Толян?
– Да местный он, зэк бывший, его тут все побаивались, а мне чего…
Никита невольно отвел взгляд от давно не мытого тела, покрытого рубцами и струпьями.
– Толян, значит, туда спустился, а вышел не он. Посмотрел так, что у меня душа в пятки. Да и пошел прочь.
Захар, указывая направление, махнул в сторону леса кистью левой руки, на которой прорезались изогнутые когти, глухо взвыл и свалился Сурнину под ноги – тот едва успел отскочить.
Перекидывался Захар Варфоломеевич неумело, мучительно долго и страшно. Зубастая пасть со стоном открывалась и закрывалась, словно ему не хватало воздуха. Кости и когти оборотня рвали человеческую кожу. Тело выгибалось дугой, скрючивалось и билось в судорогах. Хвост из окровавленных позвонков, удлиняясь, отчаянно молотил по земле. Никита на несколько минут забыл о небывалых темпоральных заклятиях, линиях реальности и прочих высоких материях. Он не выдержал и отвернулся. И
