не рискнув спорить со своим Дозором.
– Точно! – Саша легонько стукнул кулаком по столу. – Совсем зарвался, урод.
– Где дело было?
– Смоленская набережная.
Никита засунул мобильник в карман и поднялся из-за стола.
– Ищи Альберта, только не спугни и на рожон не лезь. Я позвоню.
Никита окинул взглядом набережную, прошел по ней туда-обратно и уверенно зашагал к опорам Бородинского моста. На проезжую часть он вышел в Сумраке. Мост стоял на своем месте, лишь опоры превратились в хитроумную конструкцию, ажурную, как Эйфелева башня. Обойдя тени машин, изредка проворачивающие колеса, Никита шагнул под переплетение пепельно-серых балок. В их паутине рос у подножия черный каменный цветок. Сурнин не успел рассмотреть, чем он был в реальном мире. Может, каким-то декоративным вазоном, а может – бетонным блоком, оставленным между опорами моста. Синий мох так и льнул к многоугольным нижним лепесткам, норовя обвить грубо высеченное основание и поползти вверх, к мрачному бутону, защищенному толстыми шипами.
Никита аккуратно выжег синий мох вокруг цветка. Бутон не шевелился. Многоугольники листьев отражали мертвенный свет неба. Тягучий воздух вокруг них был холоден и неподвижен.
Никита достал амулет, осторожно погладил мутную линзу и чуть не уронил бесценную вещицу. Она раскрылась в ладони, проволочная петля вытянулась, Никита едва успел перехватить ее свободной рукой и через секунду держал за чугунную ручку тяжелый старинный фонарь, застекленный с одной стороны.
– Ух ты…
Ему показалось, что из фонаря сейчас вырвется луч света, и в ожидании этого чудесного луча он чуть не пропустил самое главное. Полупрозрачная вампирша, совсем молодая, что-то говорила безучастно стоявшему возле цветка дядьке, тот покорно кивал, почти клевал носом. Альберт всплыл из второго слоя Сумрака. Никита инстинктивно пригнулся – сквозь него прошло невесомое черное крыло. Фонарь закачался в руке, фигуры Темных Иных развернуло, они легли почти горизонтально, но немое кино продолжалось. Нереальность в нереальности… Альберт что-то рявкнул девчонке и набросился на мужика. Девушка умоляюще сложила руки, и старший вампир, не оборачиваясь, швырнул ей пакетик с донорской кровью.
Никита торопливо закрыл ладонью прозрачную грань фонаря, как объектив фотоаппарата, надеясь, что не опустошил его полностью за один сеанс, и случайно скользнул пальцами по фестончатому бархатному колесику. Кино было со звуком! Но он вовремя не сообразил. Амулет сворачивался в ладонях. Сумрак вокруг сгустился. Подобно синему мху он жадно слизывал с ауры Иного отвращение и искреннее восхищение работой волшебного фонаря. Никита спрятал амулет-досказатель и осторожно раздвинул липкую тень.
Первым делом он заглянул в рапорт, уточняя данные вампирши, которая получала лицензию. У девушки было странное имя Талия. Вечно голодная Талия… Еще немного – и она сорвется, и патрули Ночного Дозора, получив ориентировку, рванут за очередным обезумевшим вампиром, мечущимся по улицам и дворам в поисках случайных жертв.
Нет, не будет теперь никакой погони. Ждет тебя праздник и кровавый пир, девонька. Удивительное дело – сегодня Ночной Дозор на твоей стороне.
Никита набрал Спешилова.
– Может, сначала с вампиршей побеседуем? – спросил Саша. – Она запугана, вряд ли будет давать показания Светлым. Альберт может нас послать.
– Я думаю, Альберт и так все поймет, – сказал Сурнин. – Где он?
– Ты не поверишь!
Альберта Никита видел только в трансформации. В реальном мире вампир выглядел весьма импозантно. Густые рыжие волосы с проседью, благородная бледность, стильный шарф, кашемировое пальто, начищенные ботинки. Такой не затеряется в толпе, если сам не захочет. Около десяти вечера Альберт Семиверстов вышел из консерватории. На его губах играла еле заметная, чуть загадочная улыбка. На город спустилась ночь, настало его время, закончилась его смена, и он наслаждался темнотой, шагая по московским переулкам.
– Вот мы дрыхли как пни неотесанные, а инфернальное существо после работы музыку слушать отправилось! И у кого после этого тонкая душевная организация и права на этот мир… Он эстет, а мы кто? Не обидно, Никита? – спросил Саша Спешилов, пока
