они торчали у дверей храма музыки, дожидаясь окончания концерта.
– Нет, – сказал Сурнин. – Садист он, Санек, а не эстет. И тонкая душевная организация здесь ни при чем – души у него нет! А ты классику любишь?
– Не особенно, – признался Саша и задержал взгляд на памятнике Чайковскому. – Но в детстве меня сюда часто водили. Я бы сходил, окунулся в атмосферу, – мечтательно произнес он.
– Интересно, – задумчиво сказал Никита, – кто-нибудь из наших наимудрейших помнит свое детство, напутствия родителей, профессию, о которой мечтал, или ремесло, которым занимался до инициации?
– Ага, представляю. Лет так через триста выходишь ты в дозор со стажером и говоришь: «Вот я в твои годы…» Э-э, а кстати, ты сам-то кем хотел стать, Никита? – спросил Саша.
– Я в МАМИ учился. Собирался тяжелым машиностроением заниматься. Но, боюсь, через триста лет и слов таких никто не вспомнит. Это все равно что сейчас сказать: «Каретным мастером стать мечтал».
– И что, доучился? – заинтересовался Санек.
– Конечно. Я ж для этого сюда ехал. Так сразу не откажешься… И общага нужна была первое время. Правда, диплом я защищал не совсем честными способами. Мне потом от наставника так попало, что до сих пор помню.
– А я бросил, – признался Саша.
– Литинститут? – спросил Никита.
– Почему-то все так думают! – искренне удивился Спешилов. – Вовсе нет. Я на юридический поступал.
– У-у, – многозначительно протянул Никита, – теперь все ясно.
– Что тебе ясно?
– Все! – улыбнулся Сурнин и развернулся к открывшимся дверям консерватории. Саша тоже притих, разглядывая ауры почтенной публики. Импозантного Альберта они заметили одновременно.
– Ну что, – негромко спросил Санек, – я пошел?
– Забудь все, чему тебя учили в школе, – посоветовал Никита на полном серьезе и растворился в тени зданий.
Альберт досадливо поморщился. Мальчишка из Ночного Дозора вышел навстречу и преградил путь. В суматохе последних дней так редко выпадал шанс прогуляться в ночи, а тут Светлый Иной на дороге. Настроение было безнадежно испорчено.
– Добрый вечер, – вежливо сказал Саша.
Альберт остановился в двух шагах.
– Тебе регистрационную метку предъявить? – усмехнулся он.
– Есть разговор.
– Но нет желания, – холодно возразил Альберт. – Проверяй, предъявляй или проваливай.
– Бедная голодная Талия… Никак не решится на тебя заявить, как тут предъявишь обвинение? – сказал Спешилов, в точности копируя интонацию Велихова.
Тьма взмахнула гигантскими крыльями и развеялась. Альберт, трансформируясь, ушел в Сумрак. Саша шагнул следом.
– Охота без лицензии, – сказал он жестко.
– Докажи сначала, сопляк! – прошипела клыкастая тварь.
– Поменяем последовательность действий, – небрежно предложил Спешилов. – Сначала ломаем печать, а потом собираем доказательства. Талия все подтвердит, как только ты сдохнешь, и не она одна.
Он дожал Альберта. Впервые за многие встречи у того не хватило выдержки. Вампир взвыл и бросился вперед. Саша успел закрыться, Альберт среагировал мгновенно. Он даже не влетел в защитный барьер, сманеврировал в тягучем воздухе и с черным всплеском ушел на второй слой Сумрака…
– Еще глубже рискнешь?
Светлый маг, увешанный боевыми заклятиями, сделал шаг вперед. Это было неожиданно. Альберт словно ударился в невидимую стену, оторопело попятился и оглянулся. За спиной, отрезая путь к отступлению, уже стоял Александр Спешилов. Он был не так хорошо подготовлен из опасения, что вампир что-то заподозрит, но сейчас в его руке горел белый клинок.
– Есть разговор, – повторил Саша, выписав восьмерку. – Побеседуем?
– Вы научились вести диалог, Александр, – признался вампир, складывая крылья.
– Иди наверх. Не дергайся.
Надо было продолжать валять дурака. Альберт совершил ошибку и остро пожалел о своем порыве и страстном желании припугнуть мальчишку. Но откуда взялся у этого сопляка такой напарник?! Два боевых мага, с которыми Спешилов часто выходил в
