первым документом в этом чужом для меня мире. Для этой грамоты вместо обычной бумаги использовали велень или, если вам будет угодно, тонкий пергамент из телячьей кожи.
Наверху красовался герб Ривертауна — голова оленя в обрамлении дубовых листьев. Чуть ниже вычурной вязью написано, что Алекс Талицкий является официальным охотником за головами. Под этим тщательно выписанным текстом шло описание моей персоны. Рост, вес, телосложение, цвет глаз, стрижка. Даже шрам на щеке упомянули. Две размашистых подписи и гербовая печать.
Деньги, которые были получены за убитых бандитов, мы разделили на всех участников этой заварушки. После дележки доля каждого из нас составила около пятидесяти марок. Да, это немного, но триста марок мы отправили семье Темпеста. Реализация трофеев дала еще по двести марок каждому, не считая разной мелочи. После недолгих размышлений я закрыл счет в «Юго- Западном», получив на руки полторы сотни. В итоге всех финансовых операций у меня собралось ровно пятьсот семьдесят марок. Увы, но кассу Фоули найти не удалось. Там, по словам Марка Брэдли, могло быть около десяти тысяч марок. Заманчивый кусок.
Сто пятьдесят можно было сразу вычеркнуть, потому что без двух хороших лошадей в такую дорогу лучше не отправляться. Еще пятьдесят ушло на упряжь и два седла — простое и вьючное. Сорок марок — продукты и боеприпасы. В сухом остатке — триста тридцать марок, которые я разменял на тридцать золотых десяток и небольшую кучку серебра.
Винчестер, револьвер. Своего «Миротворца» упрятал поглубже в баул. Символично, но что уж теперь… Убрал и забыл. Вместе с разборной винтовкой — трофеем, доставшимся от Грэга Джойса. Два ножа, топорик… и голова на плечах. Целая и, слава богу, невредимая. Я почти заканчивал паковать вещи, когда раздался стук в дверь и послышался голос хозяйки:
— Алекс, к вам посетитель!
— Ко мне? — удивился я. Распахнул дверь и увидел, что Сильвия просто сияет.
— Да, к вам, — мне показалось, что еще секунда, и женщина запрыгает на одной ножке, как маленькая девочка, которая больше не в силах скрывать важную новость, — он ждет внизу, в гостиной. Он себя не назвал, но… вы лучше спуститесь сами, хорошо?
— Нет, не может быть…
— Вы совершенно правы, Алекс. Вы с ним… вы очень похожи!
Я сбежал по ступеням и увидел бородатого парня в меховой парке. Он обернулся на шум, прищурился и широко улыбнулся. Черт меня побери!..
— Шурка!
— Старый бродяга! Влад…
Мы сидели в гостиной и разговаривали. Тактичная миссис Грегори приготовила легкий ужин и решила заглянуть к подруге. Влад сидел, нежился в тепле и уюте. Судя по всему, его дорога была не самой легкой. Пусть это и не русские земли, но зима есть зима. Он крутил в руках чайную ложечку и рассказывал о своих приключениях. Не буду их пересказывать. Это долго и скучно. Разговор затянулся до вечера. О чем говорили? Если честно, то личные вопросы остались в стороне. Есть более важные проблемы, чем наши детские воспоминания и вздохи о потерянном времени. Влад рассказывал, а я слушал.
— Долго не смогу пробыть в Ривертауне, — сказал Влад. — Поверь, если бы не объявление, которое ты дал в «Брикстоун кроникл», то я бы вообще здесь не появлялся. Паршивое место! Нужно добраться до твоей закладки, и как можно быстрее. Я и так потерял слишком много времени в этой дыре. Надо выбираться отсюда!
— Не переживай, Нобелевская премия от тебя никуда не убежит. — Несмотря на некоторое облегчение, что-то мне не давало покоя. Еще непонятное чувство. Резануло и исчезло. Знать бы, что именно.
Он начал что-то объяснять, срываясь на долгие научные рассуждения, которые мне были непонятны и откровенно скучны. Начинал понимать, что передо мной сидит незнакомый мне человек. Да, это Владислав Талицкий, мой брат-близнец, но… Он чужой. Совершенно чужой для меня человек. Равнодушный к окружающим. Сидел и занудливо перечислял мои ошибки, все больше распаляясь и злясь, что я смотрю на это как на бред умалишенного.
51
— Ты что-нибудь знаешь о людях, которых называют «часовщиками»?
— Доводилось, — кивнул я.
