Это удивительно, но в ее действиях не было ни малейшего смущения. Ни в обнаженности, ни в словах, которые она произносила, глядя в глаза Луи. Война. Война меняет характеры людей до неузнаваемости. Что будет через час с ней или с командиром отряда, которого все называют Артистом? Человеком, в которого влюбилась, когда он объяснял, почему выжил Князь. И прошагавшая за четыре дня путь от восторженной девчонки до взрослой женщины, не сомневающейся, что любила командира всю жизнь.
Луч вечернего солнца, пробившийся сквозь маленький просвет, ярко высветил фигуру девушки в красно-желтый цвет и тут же исчез за тучами. Маша бросила полотенце на траву. Подняла нижнюю солдатскую рубаху, надела через голову. Чуть поежилась от холодной ткани, взялась за комбинезон. В таких перед войной щеголяли трактористы.
— Не сердись на меня, Артист! Если бы я сначала оделась, то сказать бы мне уже ничего не дали. При них, — девушка кивнула в сторону реки, по которой шагали партизаны, — я… стесняюсь.
Каранелли, кажется, обрел дар речи.
— Я тоже, — проговорил он, глядя на вылезающего на берег Ивана. Маша отвернулась и занялась сапогами. По губам скользила улыбка. Она все поняла, хотя так и подмывало спросить: «Тоже стесняешься или тоже любишь?»
Колганов, Лемешев и Данилов отправились во второй рейс. Вернулись вместе с прикрывавшим отход Тонем.
Чернобровый снова пришел в сознание. Застонал.
— Кончается парень, — пробормотал Прохор, — не жилец видать.
Каранелли промолчал. Есть у него еще один аргумент в пользу жизни юноши. Только болтать о нем не следует.
Командир послал отряд на другую сторону рощи. Винтовку Луи отдал Лемешеву, вооружившись лишь автоматом. Приказал ждать его возвращения. Взвалил Алешу на плечи и отправился в чащу.
Чернобровый очнулся, выпрыгнув из забытья. Состояние размытой реальности перемежающееся с бредом, преследующее парня последние дни, словно испарилось. Мир обрел четкость, Алексей обнаружил себя в сумерках вечернего леса. Или утреннего?
— Как самочувствие, солдат? — спросил Каранелли.
— Отлично.
— Вот и славно. Пошли.
— А что было?
— Ты имеешь в виду, что случилось с тобой?
— Да.
— Ты сильно заболел. А потом все прошло.
— Да, я помню, простудился. А потом все как в тумане.
— Так и было. Только сейчас ты выздоровел. И давай договоримся так — ты ни с кем эту тему не обсуждаешь. Не до этого! Только создашь лишние проблемы!
— Есть не обсуждать, товарищ командир!
Чернобровый и Каранелли вышли к кромке рощи, когда уже начало темнеть. Пошел мелкий дождик.
— Возьми оружие, Алеша, — негромко сказал Лемешев. — Автомат, пистолет и гранаты. В голосе не было ни малейшего удивления стремительным выздоровлением солдата.
— Будешь рядом с Князем! Возьмешь две коробки патронов. Запомнил? — добавил Каранелли.
— Так точно!
Алексей отправился за оружием.
— Что будем дальше делать?
— Через час стемнеет, и пойдем на запад. Километров через пять надо переправиться через Днепр. Потом пойдем на север, под Рудню.
— После Днепра нужно еще через железную дорогу и Минское шоссе перебраться.
— Зато дальше сплошными лесами пойдем.
— Придется барахло опять бросать. Днепр не Свиная — по дну вброд не пройдешь.
— Не думаю. Во-первых, нас теперь надвое больше стало — мне Алешку нести не надо. Во-вторых, сделаем небольшой плот, туда все сложим.
Подошел Данилов.
