нежное изделие на ее жесткую, узкую и длинную ступню.
Расплатившись с мастером, Середин сам взялся за работу, плотно набив свободное место между каркасом и кожей сеном из своего топчана, зашнуровал голенище, отступил.
– Попробуй встань. Держится?
– Наверное… – неуверенно ответила ведьма. – Те, старые… совсем соскальзывали.
– Походи пока так. Если будет неудобно, можно глиной влажной наполнить. Высохнет – будет держаться прочно, как единое целое. Правда, тогда снимать будет сложно. А если спать в постели, то совсем нехорошо получится.
– Мне нравится, Олег! – Сирень прошлась по светелке. – Можно, я их пока на ноге оставлю?
– Как пожелаешь. Они твои.
Сарафаны Властимила принесла вечером. На взгляд Середина, они были действительно красивыми. Ведьма же восприняла наряды так, словно ей подарили царскую корону. Сперва долго хвалила рукодельницу, совершенно вогнав хозяйскую дочку в краску, а когда та ушла – по несколько раз надевала то один, то другой, рассматривая себя в зеркале.
– Я не стану убивать тебя, колдун, – внезапно изрекла она. – Не стану убивать тебя два… Нет, даже три раза. Это будет справедливо. Да?
– Спасибо, Сирень, – кивнул Олег. – Я очень тронут.
– Ты странный. Когда я вспоминаю, что ты сделал со мной или со стаей, мне хочется растерзать тебя в клочья. Но когда я нахожусь в твоих руках, ты делаешься совсем другим. Превращаешься из человека в зверя, словно волк, росомаха или медведь. Тебе хочется доверять.
– Не ты первая сравниваешь меня с диким зверьем, – криво улыбнулся Олег.
– Ты еще кому-то дарил такие наряды? – обернулась к нему ведьма.
– Нет.
– Подари! И они сразу станут относиться к тебе иначе!
Разумеется, следующим утром ведьма нарядилась в яркий сине-зеленый сарафан с матерчатой вставкой под грудью, расшитой красными цветами, и с длинными белыми рукавами, тоже расшитыми, но уже ромбиками и квадратами. Сирень покрутилась у зеркала и, довольная с собой, выскочила во двор. Обняла Властимилу, что на крылечке ощипывала гуся, подбежала к оседланному для прогулки коню, поставила ногу в стремя и…
– Ай, ай! Олег, что это? – чуть не упала она, насилу удержавшись за луку седла.
– Электрическая сила! Я и не подумал! – подхватив ее, сплюнул ведун. – Юбка! Как тебе в ней в седле-то ездить?
– Сбоку нужно садиться, – посоветовала Властимила. – Ноги на одну сторону свешивать.
– Нет, – немного подумав, мотнул головой Середин. – Дороги у нас дальние, не всегда проезжие. Сбоку сидеть неудобно и неустойчиво… – Он вздохнул: – Выручай, мастерица, еще раз. Шаровары нам нужны для дочки на татарский манер, и к ним верх какой-нибудь… Что там у степняков принято? Сошьешь? У тебя руки золотые, на твое мнение положусь. Делай, как нужным считаешь, и ткань по своему усмотрению выбери. Вот, возьми серебро на расходы.
– За пару дней смастерю! – Довольная девочка зажала монеты в кулаке.
– Вот и хорошо. А ты, Сирень, иди переодеваться. Сегодня будем кататься по-старому.
Каждый день они отъезжали от Торжка по новой дороге, удалялись на три-четыре версты, сворачивали в луга или кустарники, где ведьма ныряла в траву или падала на упругие ветви деревьев, с готовностью ее принимавших и качавших. В этот раз, рухнув с седла на плотные заросли малинника, она чуть откатилась от дороги, раскинула руки и призналась:
– Пожалуй, я поеду с тобой, колдун Олег. Я согласна. Я начинаю тебе верить. Вдруг ты не лжешь и в новых лесах мне действительно будет хорошо? Вернуться можно всегда.
– Я знал, что ты умная девочка, – придержал за поводья ее скакуна ведун.
– Так что не бойся, Олег. Я не стану пытаться убежать…
Она вдруг провалилась в малинник, словно в яму, исчезнув с глаз. Прошелестела зелень, и Сирень вынырнула уже совсем в другом месте, словно выплеснулась из воды, вскинула руку. Ближняя осина опустила к ней толстый сук, подняла на высоту пары саженей – метра на четыре. Лошадь, вырвав поводья, метнулась вперед, развернулась, остановилась под девочкой, и ветка плавно опустила чародейку прямо в седло.
– Хочешь, я буду называть тебя папой?
– С чего вдруг? – насторожился ведун.
– Ну, ты всем говоришь: дочка, дочка… – Ведьма поскакала к нему через малинник. – Так хочешь или нет?