— Нет.
— Вы верите, что парня выгнали из-за нарушений дисциплины?
— Нет.
— Родство с вами могло повлиять на его исключение?
— Нет. Я не знаю, за что его выгнали, но не за то, что он — мой племянник.
— Вы в силах ему помочь?
— Нет. Любое мое вмешательство только усугубит ситуацию.
— И ваш отец это прекрасно понимает, — ласково подвел итог Мваунгве. Его вопросы были точны, как скальпель, и беспощадны, как приговор трибунала. — Вряд ли он ждет от вас помощи в судьбе внука. Он растерян, огорчен; он не знает, что делать. Напишите ему несколько общих слов. Поддержите, скажите, что все образуется. Что карьера военного — не единственный путь… — Профессор осекся. Живое, подвижное лицо его выразило самое искреннее сожаление. — Простите меня, полковник. Я сморозил глупость, обидную для вас. Уверен, ваш сенат еще опомнится. Вам вернут все с лихвой. Статус, чин, награды. Это вопрос времени…
Тумидус остановил его жестом:
— Хватит, профессор. Каждое ваше слово лишь ухудшает впечатление от первой глупости. Видите, рядом с вами я тоже делаюсь светилом психиатрии. Вернемся к моему болтливому Лоа. Вы действительно в силах загнать мой дух в двигун аэромоба?
Мваунгве кивнул.
— И мой дух поднимет машину в воздух?
— Ваш? В космос, на орбиту!
— Да, это повод для гордости. А что станет с моим телом?
— Вы затронули сложную тему, полковник. Вы ведь тоже не сумеете показать мне на пальцах механику действия помпилианского клейма? Если ваш дух поместить в двигун, его энергия станет питать машину. Ваше тело в это время останется жить. Оно даже сможет выполнять простейшую работу. Скажем, рубить тростник и плести циновки. Когда дух иссякнет, выработает ресурс, тело умрет. Ваши рабы умирают аналогичным путем. Вы удовлетворены?
— Если пересадить мой дух в клона или голема, мы получим Тумидуса-дубль?
— Ни в коем случае. Вы совершаете ошибку, характерную для невудунов. Вы путаете Лоа и сознание, дух и личность. В принципе ваш дух в сочетании с практиками расы Вудун способен оживить голема. Это все, что он может. Голем не станет вторым полковником Тумидусом. Ваша личность умрет вместе с вашим телом. Мы не в силах пересадить ее на другую почву. Замечу, что раса Вудун не использует энергию Лоа живых людей в качестве топлива для машин. Только Лоа мертвецов. Труп в духе не нуждается, а катер на воздушной подушке — вполне! У вас есть еще вопросы, полковник?
— Да. Если переселить мой Лоа…
— Помилуйте! Я меньше всего покушаюсь на ваш драгоценный Лоа!
— Хорошо. Если переселить Лоа абстрактного помпилианца в тело варвара или, скажем, техноложца…
— Вынужден вас разочаровать. Ваше клеймо — физиология, итог долгой эволюции. Одной пересадкой Лоа тут не отделаешься. Нужна химия, неизвестная современной науке, или тысяча лет селекции. И то я не возьмусь предсказать результат. Стоп, полковник! Минуточку… На что это вы намекаете?
Мваунгве резко встал и скривился от боли. Полковник его помял от души. Психиатр был рад возможности спрятаться за болью. Он засопел, потягиваясь, скручиваясь, делая наклоны и прогибы. Чувствовалось, что он недоволен предательским взрывом эмоций. Тумидус, напротив, с нескрываемым удовольствием наблюдал за гориллой, разминающей косточки. Он был рад, что поддел оппонента на крючок.
— Вы незаменимы, полковник, — наконец сказал Мваунгве. — Не знаю, как в масштабах Ойкумены, а в колланте помпилианца никем не заменишь. Ваше клеймо… При обычных обстоятельствах оно связывает вас с вашими рабами, формируя сложный симбиоз. В большом теле оно связывает коллантариев. Замечу, без подавления личной свободы каждого участника коллективного антиса. Это похоже на…
— Корсет, — с насмешкой подсказал Тумидус.
— Корсет? — Профессор провел ладонями вдоль своей могучей талии, втянул живот: так он представлял корсет. — Нет, на корсет это ни капли не похоже.
— Еще как похоже! Вы просто не в курсе, профессор, что такое корсет. Славный, крепко скроенный, хорошо подогнанный корсет. Вы когда-нибудь носили корсет?
