аварийный люк и не бросился в зеленую, похожую на жидкое бутылочное стекло, воду. Смейся, Н’доли. Смейся! Посмотрим, кто будет смеяться последним.
Перед ним сидел богатырь-первокурсник Сцевола. Спина Сцеволы превратилась в камень, шея — в броневой кронштейн. Больше всего на свете первокурсник хотел обернуться. Больше всего на свете он боялся обернуться.
Я заразный, подумал Марк. Носитель инфекции.
Когда аэробус сел, Марк выбрался наружу последним. Силовой купол, накрывавший территорию училища, был почти не виден в лучах восходящего солнца. Так, сизая дымка с отливом цвета голубиного яйца. Встав под цветущей плюмерией, Марк следил, как поток курсантов втягивается в ворота. Затем подошел ближе, еще ближе. Ворота остались открыты, но, едва Марк ступил за ограничительную линию, проведенную в двух метрах от входа, между створками заискрило, намекая на парализующий разряд. В базе данных пропускного пункта, дающей право на свободный вход, стерли информацию о курсанте Тумидусе. Сетчатка глаза, отпечатки пальцев, геометрия руки, форма ушных раковин, энергомозаика пульса — ничего, что бы отличило Марка от любого другого чужака.
Он шагнул к переговорному устройству:
— Курсант Тумидус… — Голос сорвался. Марк проклял себя за слабость. — Марк Тумидус хотел бы видеть начальника училища.
С ответом не торопились.
— Причина? — наконец откликнулся механический баритон.
— Личная.
— Отказано.
— Это очень важно.
— Отказано.
— Я неверно выразился. Причина не вполне личная. Мне необходима встреча со старшим офицером ВКС Помпилии. Я больше никого не знаю на Тренге…
— Ждите. К вам выйдет дежурный офицер.
Ждать пришлось долго. Утренняя поверка, развод на занятия. Обер-декуриона Горация, идущего по дорожке, посыпанной желтым песком, Марк засек издалека. Это было не то, на что он рассчитывал, но лучше, чем ничего.
Выйдя за ворота, Гораций расстегнул крючок воротничка. Это была такая вольность, что у Марка захватило дух.
— Глупо, — сказал обер-декурион. — Не поможет.
— Здравия желаю! — по привычке отрапортовал Марк.
— Не поможет, говорю. Уходи, не позорься.
— Вы считаете, я пришел за восстановлением? — Кровь бросилась Марку в лицо. — Буду просить, умолять? Унижаться?! Ах ты, чугунная болванка…
— Ударь меня, — равнодушно посоветовал Гораций. — Ударь, и я подам на тебя в суд. За нанесение тяжких телесных.
Марк остолбенел. Он готов был к чему угодно, кроме шутки.
— Вторая «телега» через полтора часа. Посиди на берегу, остынь. — Вздохнув, обер-декурион хлопнул Марка по плечу. — Лети домой, сынок. Деньги есть? Могу одолжить.
— Спасибо, мне уже предлагали.
— Девушка?
— Девушка.
— И ты не взял?
— Не взял.
— Ну и правильно. В девушках главное зло. Бери у меня, не ошибешься.
— Вот. — Марк достал из кармана визитку доктора Туллия. — Передайте обер-манипулярию Туллию от моего имени. Скажите, что я сижу на берегу, любуюсь морем. Пусть выйдет на пару минут. Это важно. Это действительно важно.
— Ты болен?
— Я здоров.
Не говоря ни слова, Гораций повернулся и пошел прочь, под купол.
— Эй, — окликнул его Марк, — господин обер-декурион! Вас когда-нибудь вербовали?
— На службу, — кивнул Гораций. — Давно.
