ющего жизнь, неисчерпаемо. Есть великое и вечное понятие — любовь. Если пи-
— Но, как учили классики, бытие определяет сознание. А, как известно,
сателю удается вытянуть хотя бы одну щемящую душевную ноту, значит, он не зря
в деревне традиционно и крепкое словцо было в ходу.
пришел в этот мир.
— Конечно, мы не могли не слышать матерщину: в нашем лесхозе всегда стоял
— Но это предназначение было, как мне думается, у писателя всегда. Сегод-
отборный мат, но мы, дети, также знали, что употреблять его нельзя. При всем при
ня что-то изменилось?
этом, Вятка — одно из последних мест в России, где наиболее сохранились добро-
— Народ всегда почитал писателей как своих защитников. Человек, потеряв-
сердечие и сострадание людей друг к другу. Говорю это от того, что много-много
ший всякую надежду, шел к писателю — за последней надеждой. Конечно, для нас
гоняла меня судьба по стране, и по заграницам, и уже есть, с чем сравнивать. Поэто-
это было тяжело, но необычайно почетно и радостно. Сегодня роль писателя иная:
му соглашусь с Достоевским, который утверждал, что в русском народе сквернос-
он должен спасать душу. Тело отомрет — его спасти невозможно, можно спасти
ловие есть, скверномыслия — нет. На Западе там наоборот: за красивыми голли-
душу — она останется бессмертной. Значит, надо держаться за душу. Полнота жиз-
вудскими улыбками зачастую прячется грязь душевная. У нас этого нет. Потому-то
ни только в душе. Только в душе сыщется покой и смирение. Дело писателя — пи-
чем сильнее иностранец изучает Россию, тем сильнее влюбляется в нее. В России
сать для души. Этот поворот, как мне кажется, медленно, но свершается. И это под
есть магнитная притягательность женственности, вековая мудрость, добрый юмор
