что, не удержавшись, Эмми больно наступила ему на ногу под столом. Джеймс слегка вздрогнул, но продолжал улыбаться, быстро отдернув ногу.
— На будущее: не стоит беспокоиться. Я вовсе не неженка, как вам кажется.
— Эмми, ты должна быть благодарной лорду Уэкингфилду за такую заботу, — попыталась урезонить ее Кэтрин, наблюдавшая за ними.
— Да, это так мило с вашей стороны, милорд, заботиться о невесте, — добавила Фиона. В ответ Джеймс слегка кивнул в знак благодарности.
— Да уж, рыцарь в сияющих доспехах, — буркнула едва слышно Эмми себе под нос и одарила Джеймса притворной улыбочкой.
Реплика насмешила его. Джеймсу даже пришлось сделать вид, что он закашлялся.
Все приступили к еде, продолжая обсуждать начатый накануне разговор, касающийся свадебного торжества.
— Мы с графом Кингстоном посоветовались и согласились, что надо дать предварительный бал в конце этой недели. О вас объявят сначала в обществе, а потом, как полагается, на трех воскресных службах. О приглашениях мы уже позаботились, я думаю, мало кто откажется присутствовать.
Лицо Джеймса сразу изменилось, став серьезным.
— Но вы забыли посоветоваться со мной. Я бы не хотел поднимать такую шумиху. Разве нельзя обойтись скромной церемонией по специальному разрешению — только семья и близкие друзья? — возмутился виконт.
Все присутствующие за столом стихли.
— Сынок, мы решили, что, учитывая некоторые особенности, так будет правильно. Все должно пройти на высшем уровне в присутствии важных лиц. Это необходимо для того, чтобы избежать ненужных слухов. Скромная церемония здесь неуместна. А специальное разрешение вызовет массу слухов.
Джеймс нервно забарабанил пальцами по столу.
— Значит, я убежал из Лондона, а вы, отец, пригласили весь Лондон сюда?
— Ну не весь — человек двести из близкого окружения, — сказал Уильям Ховард, граф Хоукстон с невинным выражением лица.
За столом воцарилась гнетущая тишина. Негодование Джеймса было очевидным. Эмми сидела тихо, стараясь не дать воли собравшимся в глазах слезам. Он только что ясно дал понять, что предпочел бы сделать все тихо, не желая объявлять во всеуслышание о нежеланной женитьбе. И это после всего, что между ними было! А что хуже всего — никто не стал ему перечить. Отец сидел спокойно, его совершенно не оскорбило столь бесцеремонное поведение будущего зятя, да и всех остальных тоже. Было очевидно, что тяжесть вины за все, что между ними произошло, возложили на ее плечи. Впрочем, это неудивительно — в подобных случаях мужчина, в отличие от женщины, редко попадал под осуждение общества. Впервые Эмми осознала, как ошибалась на этот счет. Боже, как же это унизительно!
Джеймс резко встал, выпрямившись во весь рост.
