— Рид, — копируя его тон, отвечаю я, — ты должен признать, что не особо внушаешь доверия.
— О, я вижу, и кто внушает доверие, твоя половинка? — спрашивает Рид так, словно он ревнует.
Я качаю головой. Думаю, это сумасшествие, Рид не может ревновать.
Я морщу нос.
— Моя половинка? О ком ты говоришь… ты имеешь в виду Рассела? — недоверчиво спрашиваю я.
— Да, Рассела, — угрюмо отвечает Рид.
Во мне трепещит страх. — Я не рассказывала Расселу о том, что произошло сегодня вечером, и если ты это сделаешь, то я больше никогда не заговорю с тобой. Он не часть всего этого. И я не расскажу об этом, просто потому, что не хочу чтобы чаша весов склонилась, — защищаясь, говорю я, объясняя свою позицию.
— Что ты подразумеваешь под «чашей весов»? — в смятении спрашивает Рид.
Мой подбородок поднимается, а к горлу подступает ком.
Я сжимаю пальцы на коленях и говорю: — Я не хочу добавлять больше элементов в список «Выживание Женевьевы». Что если после этого, ты решил, что я не так опасна чтобы меня уничтожать? — не смотря на него, спрашиваю я, сосредоточив свой взгляд на приборной панели, я не могу оценить, действительно ли это так.
— Ты боишься меня? — удивленно спрашивает меня Рид.
— Конечно, я тебя боюсь. Ты опасный, властный, высокомерный, и если ты не замечаешь этого, ты можешь добавить это в список, — говорю я, загибая пальцы
— Ты говоришь, что тебе не нужна моя помощь? — сердито спрашивает он.
— Теперь, ты хочешь мне помочь? — невесело смеюсь я, в неверии потирая лицо. — Ты обращаешься со мной, как с бедствием земли, и сейчас вдруг, когда я вырубила свет, ты хочешь помочь мне? Ну, извини, что мне трудно поверить тебе. Так что, если ты не возражаешь, я хотела бы немного отдохнуть, пока в меня не ударила молния или что-нибудь более эксцентричное.
— Извини, что я напугал тебя, — мягко говорит Рид.
Я украдкой смотрю на него, увидев, как его пальцы вцепились в руль, а плечи напряжены.
Его идеальные губы сжимаются, когда он продолжает: — Я сожалею, что мое поведение испугало тебя. В нашей ситуации я плохо контролирую себя.
От неожиданности мои глаза расширились.
— В нашей ситуации? Ты имеешь в виду тот факт, что ты хищник, а я жертва? — мягко спрашиваю его я.
Хмурый взгляд Рида темнеет, словно ему не очевиден тот факт, как мы относимся друг к другу.
— Поверь мне, я тоже сожалею по поводу этой ситуации, — напряженно отвечаю я, жду, что он как всегда гневно ответит, но Рид удивляет меня тем, что продолжает молчать.
Он кажется почти потерянным, словно не знал, как ответить на то, что я сказала.
— Рид, — вздыхаю я. — Что мне с тобой делать? — глядя на него, спрашиваю я. — Итак, ты расскажешь мне, что происходит?
— Я думаю, что сегодня у тебя было предчувствие, — без обиняков говорит он.
Я не знаю, что ожидала от него услышать, но явно не это. Хмурясь и глядя мимо него, чтобы сконцентрироваться, я спрашиваю: — Как галлюцинация?
— Нет, скорее как предсказание или знамение, — объясняет он.
Пока Рид не положил свою руку поверх моей в успокаивающем жесте, я не понимала, что левой рукой вцепилась в рычаг переключения скоростей.
— Так что, теперь я Дельфийский Оракул? Ты это хочешь сказать? — презрительно спрашиваю его я, вспоминая все рассказы, в которых говорилось о предсказаниях. У них никогда не было счастливого конца. Вот почему они называются трагедией. И тот факт, что жертва всегда оказывается с выколотыми глазами или становится пищей для ворон, я думаю, что все это цинизм.
— Нет, конечно, нет, — говорит он. — Ты говоришь о мифологии. Это реально.
— Итак, предзнаменование. Так теперь я предсказываю будущее? — спрашиваю я, когда он сплетает свои пальцы с моими, на мгновение отвлекая меня от моих мыслей.
— Я не уверен, было ли это прогнозирование или… — он задумывается. — Или это то-то, что предоставило мне информацию в виде мерцающего света, — продолжаю я его мысль, вспомнив, что когда натолкнулась на свет, не было никакого тепла, я почувствовала, что меня будто хлыстом ударили.
— Да, — просто говорит он, глядя на наши переплетенные пальцы, так, словно он долгое время не держал никого за
